— 408 —

(это единственное средство, о котором Блеекроде упоминает согласно этому показанию у Парацельзия. Ср. стр. 89.), cujus vis medicatrix ipsi innotuit symptomatum similitudine, quae ex actione in san г m hominem sequuntur». На стр. 123-й и след. упоминается, что уже Фр. Гофман и Альбрехт фон Галлер говорили за испытание лекарств, но между тем не сделали этого. Стр. 125: «Ita inter multos Greding, Ludwig, Störck1 ideo laudabant narcoticorum in neurosibus, mania, paralysi etc. usum, quia haec a sano consumta ipsum morbis aegrum reddere solent».

«Etiam specificorum indicatio inde deprompta fuit, quia remedia haec sanis in eodem organorum systemate morbum excitant. Ita cantharidum usum laudarunt in organorum uropoeticorum morbis, quia haec organa hisce eadem ratione algrescunt. Aloe et sulphur hamorrhoidibus laborantibus porrigebantur, quia in о rgana abdominalia vires suas exserunt. Plura hujusmodi exempla addi possunt, etiam fusius ab Hahnemanno indicata. Multa etiam exstant exempla remediorum adhibitorum, de quibus non dubitandum est, quin a sanis consumta candem symptomaturn seriem produxissent, quae morbum determinavit; sed haec a posteriori ita visa sunt sese habere, quippe quae empyrica ratione vel periculi faciendi causa tentata sunt».

Блеекроде, изложив вкратце историю возникновения гомео­патии, высказывает свое суждение, основанное также на опытах у постели больного, и часто приводит весьма уважаемых им Гуфеланда и Коппa, clarissimum virum, точку зрения которых он вполне разделяет. Стр. 143: «Eadem quippe regula: similia similibus curantur, quae hujus systematis est fundamentum, aliquande probabiliter Methodus Therapeutica Medicinae Rationalis erit, quemadmodum nostra aetate nonnulli jam praesigire inceperunt». Затем он старается определить пределы применения гомеопатии. В действительности лекарств Ганемана он не сомневается, но справедливо порицает его страсть к систематизации и прочее, о чем приверженцы Ганемана уже 10 лет ранее говорили то же самое. О Ганемане он судит на стр. 127: «Vir celeberrimus et acutissimus, qui semper magna cum sagaetate in literis versatus et praeterera de arte chemica optime meritus».
———————————————————————————

1Мы видели, что эти авторы уже были цитированы Ганеманом.

— 409 —

Это «времена Блеекроде!» и его «борьба против предрассудка и пошлой нелепости».

Штиглиц и Гмелин конечно отвергали гомеопатию. От Штиглица мы слышали, что в 1835 г. гомеопатия скоро погибнет и ее приверженцы снова обратятся к аллопатии, вспомнив с благодарностью о ее успешном действии (посредством тогдашних кровопусканий, рвотных и слабительных), и затем, уже знаем, что вместо Штиглица лейб-медиком ганноверского короля был назначен гомеопат, которого король уверял письменно, что гомеопатия действует на него благоприятнее, чем лечение его прежних врачей. Гмелин сильно упрекал гомеопатов в том, что они отказались от применения кровопусканий и рвотных. Но, не смотря на то, он признавал кое-что хорошим, как, например, испытание лекарств, причем указывал на этот пробел в старой медицине.

Подобное сопоставление Блеекроде, Штиглица и Гмелина, еще и по другим причинам вызывающее веселый смех у человека, знакомого с их сочинениями, служит доказательством безусловного неведения аллопатов и заставляет изумляться уверенности, с которой они говорят о деле, существование которого хотя им и крайне досадно и неприятно, но о сущности и истории которого они находятся в полнейшем неведении или заблуждении. Замечательна случайность, что в истории Гезера (1881, стр. 797) также приведены те же самые три имени. Стоит только бросить беглый взгляд на эту страницу и на главу «Оценка учения Ганемана» (Beurtheilung der Lehre Hahnemann’s), чтобы тотчас эти имена попались на глаза.

Впрочем, Гмелин принадлежал к числу в высшей степени редких противников, которые сознавались, что на гомеопатию «нападают с неблагородным оружием»1.

Поэтому, как сейчас будет видно из дальнейшего, этой газеты ни в каком случае не помешало бы прежде всего, хотя бы поверхностно, просмотреть те сочинения, которые она приводит своим читателям с видом знания дела.

Та же «Deutsche medicin. Wochenschrift » продолжает: «Каждому,
———————————————————————————

1 l. c. стр. 247.

— 410 —

как приверженцу, так и противнику гомеопатии, очень хорошо известно, какой мошеннический принцип воплотился в личность повсюду ищущего приключений и ни перед какими средствами не останавливающегося для приобретения себе практики изобретателя гомеопатии; каждый знает и относится с отвращением к нахальным уловкам, посредством которых этого сорта шарлатаны стараются удержаться на одном уровне с другими».

«…Сюда относятся, кроме всеуничтожающей биографии главного обманщика, критическая статья относительно твердости убеждений новейших врачей-гомеопатов (которую мы рассматривали выше — А.), в которой излагается… как они на своем нетвердом лепете стараются извлечь пользу из патологических открытий врачебной науки и, по желанию попадающего им в руки глупца, лечат его и негомеопатически».

Рецензент находится в сильной степени возбуждения, до которой оно обыкновенно не доходит ни у одного из приверженцев большинства, пользующегося притом такой мощной поддержкой со стороны государства, если он так твердо убежден, что ведет справедливую борьбу при помощи безупречного оружия. Обвинение гомеопатов в том, что они по желанию своих пациентов лечат их и аллопатически, является столь же старым, как и гомеопатия, и если бы оно было основательно, то как нельзя более просто доказывало бы шарлатанство дела. Поэтому оно всегда очень часто повторяется. Иногда и в публике встречаются такие заявления, которые не раз оказывались совершенно неосновательными. Подобному врачу было бы наложено неизгладимое клеймо «шарлатана».

Что же касается твердости убеждений врачей-гомеопатов, то мы укажем этим господам на их союзника Гмелина, который l. с. стр. 240 говорит: «Врачи-гомеопаты — фанатики… Ученики готовы отдать жизнь за новое учение». Кто имеет сношения с врачами гомеопатами тот, чем дальше, тем сильнее, убеждается в том, что их твердость убеждений непоколебима, и что они имеют счастливое сознание честного исполнения своего призвания; сознание, которое далеко не всегда встречается у аллопатов.

Относительно предоставленной врачам гомеопатам свободы

— 411 —

приготовлять и отпускать свои лекарства, которые, как известно, существуют в Пруссии, и связана с обязательным государственным экзаменом, который доступен для каждого врача и предоставляет последнему все вытекающие из него права, эта газета пишет: «Итак, история развития предоставленного гомеопатам права приготовлять и отпускать свои лекарства представляет и для Пруссии страницу, которая будет возбуждать в потомстве чувство сомнительного недоверия и негодующего стыда, подобное тому, которое теперь овладевает нами при случайном чтении об алхимии, оборотнях и об обвинении в колдовстве». Так говорят о существующем государственном порядке.

Затем с ударением говорится, что государство было бы обязано «не предоставлять тех, которым обман гомеопатов eo ipso причиняет вред… в добычу не только эксплуатации при помощи этого «способа лечения», но еще и прямого разбоя при посредстве самоотпускания лекарств». «Риглер в высшей степени достойным благодарности образом… величайшим старанием… чистотой языка… спокойствием при обсуждении» и пр. «Если он старается посредством крепких слов и сарказмов сделать эту гнусную тему более удобоваримой для читателя, то кто может серьезно его осуждать за это?».

От прусского правительства этот журнал ожидает, что «если бы заключительная глава была прочитана в имеющих влияние сферах, то изменение этого положения дела (приготовления и отпуска лекарств самими гомеопатами) не заставило бы себя долго ожидать…». «Эта монография (Риглера) должна способствовать преобразованию медицинской части». Если с одной стороны невозможно воздержаться от смеха, представив себе Риглера, попирателя правды, «преобразователем медицинской части», то, с другой стороны, трудно понять, как можно советовать правительству, которое должно состоять из спокойных и беспристрастно обсуждающих людей, брать за основание своих решений сочинение человека, который уже прежде допустил публичное уличение себя в самой явной лжи, проистекавшей из личного раздражения и партизанской нетерпимости, и вместо того, чтобы сознаться в своей несправедливости, не нашел ничего лучшего, как этим самым сочинением превзойти и замаскировать свои прежние неправды.

— 412 —

Другая медицинская газета судит о сочинениях Коппе и Риглера: «Появление этих двух сочинений вполне своевременно. Первое в высшей степени спокойно и обдуманно, с ясным суждением и невозмутимой логикой доказывает ничтожность научной методы во всей «системе», второе (Риглера) в справедливом негодовании обнажает острый меч против лжи. Но каждому из этих обоих сочинений может быть поставлено в похвалу, что они безупречно пользуются исторической достоверностью и серьезной ученостью в споре, где все совершенно несообразное и даже смешное так понятно, что может казаться в высшей степени трудным satyram nоn scribere. В главе о праве гомеопатов приготовлять и отпускать свои лекарства доктор Риглер очень серьезно рассматривает вредные последствия ганемановского способа лечения для общественного блага».

Орган немецкого союзного общества врачей «Das ärztliche Vereinsblatt für Deutschland» высказывает (1882, стр. 118) такое мнение, что «историко-критическое сочинение Риглера из всего, что до сих пор было написано о гомеопатии и гомеопатах, занимает самое выдающееся место».

«Первая часть — Самуил Ганеман, очерк жизни — наносит истории гомеопатии удар, от которого его корифеи вряд ли когда-нибудь оправятся».

«Она доказывает, что Божий дар гомеопатии ни что иное, как достигнутая в борьбе за существование и с возрастающей изобретательностью усовершенствованная выдумка. Эта историческая истина изложена Риглером так остроумно и превосходно, что одна эта глава обеспечивает за этим трудом долговременное значение».

Осыпав это сочинение как в общем, так и в частности величайшими похвалами, упомянутый орган указывает аллопатам на то, что Риглер «дает каждому врачу обильный материал, чтобы основательно познакомиться с вопросом и таким образом получить возможность, в интересах врачебного сословия, содействовать его разрешению». «Риглер оканчивает энергичным обращением к врачам, убеждая их восстать наконец для мужественного противоборствования злу», как будто аллопаты до

— 413 —

тех пор относились безучастно и детски простодушно к досадному для них распространению гомеопатии.

Если бы какой-нибудь гомеопат захотел доказать, в каком мраке неведения блуждают аллопаты относительно Ганемана и его учения, то он не мог бы сделать это лучше Риглера. Этот последний против воли расставил всем аллопатам сети. Они с жадностью один за другим попали в ловушку, а также и с точно таким же удовольствием большое число политических газет — факт, который также следует тщательно отметить. Из богатого улова мы укажем еще на два особенно замечательных экземпляра в сетях Риглера.

Один из них это орган аптекарей, центральный орган, посвященный сословным и научным интересам фармации, «Фармацевтическая газета» (Die Pharmaceutische Zeitung)1 Сочинение Риглера по-видимому удовлетворило аптекарей еще более чем аллопатов. Они с особенным удовольствием поместили в своем центральном органе очень подробное извлечение, в котором крайне добросовестно приведены дословно все выдающиеся места из Риглера, которого они осыпают похвалами. Это извлечение напечатано отдельными статьями в 5-ти номерах, причем каждая из них занимает несколько столбцов.

Благодаря этому, аптекари приходят в такое веселое настроение, что в № 45 напоминают об одной сатире, написанной на Ганемана в начале настоящего столетия, а в № 49-м воспроизводятся следующие остроты:

«О, если бы я был гомеопатом! Я бы хотел быть в состоянии верить в теорию Ганемана. Но я не могу. Я сейчас скажу, почему. Я много читал о гомеопатии и нашел, что теория хороша, но практика неверна. Однажды я сильно страдал поносом. Ну вот, сказал я сам себе, теперь отличный случай испытать гомеопатию. Какая причина моей болезни? Кислые сливы. Следовательно, кислые сливы должны меня вылечить, — я чуть не умер от них. Я не могу верить в систему лечения «подобное подобным». Если бы я верил, то воздвиг бы в центре города монумент, наподобие фонтана для питья, поместил
———————————————————————————

1 1883. №№ 38, 41, 42, 43 и 49.