ИСПОЛЬЗОВАНИЕ РЕПЕРТОРИЯ

Реперторий, по сути, представляет собой каталог симптомов и может с пользой использоваться как для нахождения особенных симпптомов, так и для группирования средств, содержащих в патогенезе сходные наборы симптомов. Последнее его свойство, безусловно, является наиболее полезным, поскольку гарантирует уникальную полноту охвата. Такие группы часто очень велики, и их необходимо затем уменьшать путем исключения всех препаратов, не обладающих особенными, общими и особенными региональными условия-ми. Необходимо помнить, что определенные условия, особенно региональные, могут изменять почти все симптомы, относящиеся к определенному средству. Этот вопрос освещается в статье, которая является сокращенным изложением статьи “Критический обзор ценности симптомов”, опубликованной Беннингхаузеном в журна­ле Allgemeine Homoeopathische Zeitung, vol. LX., p. 73. [23]

Изучение Materia Medica и сбор анамнеза

ПРЕДИСЛОВИЕ

В последнее время остро ощущалось отсутствие авторитетного трактата об изучении Materia Medica и сборе анамнеза с ганемановской точки зрения, особенно студентами и членами преобладаю­щей школы, среди которых сейчас растет интерес к гомеопатии.

В этой небольшой брошюре мы представляем два эссе по данно­му предмету д-ра К. М. Богера, чье знание гомеопатической науки. глубокое изучение и осмысление ее философии и Materia Medica, а также редкостная проницательность успешного врача сделали его выдающимся авторитетом. Соответственно, мы без колебаний предлагаем читателю внимательно прочитать и изучить их, так как содержащаяся в них ценная информация будет найдена инте­ресной и поучительной. Мы хотим выразить свою признатель­ность г-же Богер за любезную присылку нам этих эссе и разреше­ние их опубликовать. 01.03.1941 г., издательство Roy & Co. [24

ИЗУЧЕНИЕ MATERIA MEDICA

Наши патогенезы, несмотря на многочисленные черты, обуслов­ленные идиосинкразия ми испытателей, уровнем владения идиома­ми со стороны переводчиков, клиническими данными и неверными интерпретациями, являются тем не менее великолепными резюме, представляющими лейтмотивы в их истинном свете, лишь как от­правные точки, поскольку злоупотребление ими искажает образ природы и часто вызывает катастрофу, которая заканчивается скепсисом или применением смешанных методов лечения. Краткая и точная картина включает не только время и порядок, в котором по­являются симптомы, но и то, что их изменяет, — модальности.

Беннингхаузен увидел и исправил тенденцию гомеопатии уде­лять слишком много внимания субъективным ощущениям при от­сутствии твердой опоры на этиологические факторы и модальнос­ти, которые дают так много объективных и совершенно определен­ных критериев. Триумфы действия подобных препаратов при болезнях детей и психозе определенно показывают, какое огромное значение они могут иметь, ибо нельзя сказать лучшего комплимен­та, чем то, что они особенно эффективны для детей и стариков.

На основании очень небольшого числа испытаний, в которых Ганеман видел лишь небольшую часть огромного круга подобных препаратов, он предсказал его широту и в заключение дал нам неизмеримую мощь потенцирования. Это научная демонстрация, ставящая терапию на твердую опору эксперимента и избавляющая от механического заучивания нашей симптоматологии.

Изучение показывает, что каждое лекарственное средство является живой подвижной концепцией с атрибутами, которые возникают, развиваются, расширяются и уходят точно так же, как болез­ни; каждое сохраняет свои характеристики во все расширяющемся диапазоне до окончательного своего выражения. Гомеопат является настоящим ученым, ибо не жалеет сил для изучения природы данной индивидуальности; это поднимает его над выполнением работы по частям и нозологическими ограничениями. Слишком часто получается так, что повседневная практика не выходит за рамки простых уроков студенческой жиз­ни, и они остаются единственным ресурсом врача. Это совершено неправильно и является постоянной помехой. Настоящий врач — это человек, который знает, как осуществить наилучшее излече­ние, а самый знающий целитель —это человек, который лучше всех знает, как обращаться со своей Materia Medica. Способность к освоению зависит не от энциклопедической памяти, а скорее от способности исследователя выделить из важных воплощений каждой картины те вещи, которые показывают, как она существует, двигается и живет своей жизнью в отличие от ближайшей подобной ей. Неудивительно поэтому, что определяющим фактором должны быть психические различия, ибо разве не мельчайшие различия составляют самую суть науки?

Очень полезно иметь представление об относительной ценности родственных препаратов, поскольку каждый из них, по существу, отображает определенный тип с вариациями, которые соотносят его с дополняющими препаратами, увязывая их, таким образом друг с другом. Действие материальных доз имитирует острые забо­левания, в то время как потенции вызывают более тонкие эффек­ты, хотя это правило не является неизменным. Знание большого числа симптомов имеет небольшую ценность, а вот научиться обследовать пациента и затем находить препарат -крайне важно. Обычный способ, заключающийся в выявлении хо­рошо известных лейтмотивов и назначении препарата на их осно­ве, — это крайне пагубная практика, которая заработала заслужен­ную дурную славу и не представляет собой никакого улучшения по сравнению с теоретическими методами старой школы.

Руководствоваться клиническими наблюдениями и патологичес­кими догадками — это крайне губительная ошибка, которая огра­ничивает наши действия и только затемняет удивительную силу ис­тинного simillimum. Как правило, эти данные лишены индивиду­альности и в лучшем случае описывают только конечные продукты, находясь в сильном контрасте с теми проявлениями, которые вскрывают настоящее состояние в действиях, словах или речи. Описание излеченных случаев лишь показывает то, что можно сде­лать, но не то — как это сделать.

Для того чтобы выполнить работу наилучшим образом, ничто не должно мешать полному, свободному и искреннему изложению симптомов как они есть, без пристрастия, и, хотя их осмысление обязательно включает суждение, чем яснее они соответствуют тек­сту, тем больше их подобие, а следовательно, полезность. Ганеман продемонстрировал редкую проницательность, досконально фик­сируя рассказ пациента, обеспечивая таким образом как научную, так и психологическую точность.

Очень существенную помощь при дифференцировании препара­тов оказывает относительная чувствительность пациента. Живость таких лекарственных средств, как Aconite или Coffea, совершенно противоположна вялости Gelsemium, Phosphoric acid и т.п., однако испуг может вызвать сверчувствительность первых, также как и де­прессию Opium. Если оцепенение вызвано высокой температурой или чрезвычайной интоксикацией, мы не ждем, что появится ощу­щение раздвоенности, которое может никогда не возникнуть, а сразу думаем о Baptisia и т.д. Такие ранние назначения спасают множество жизней и предупреждают наступление патологических изменений.

Очень важны различные сильные желания и отвращения, осо­бенно если они сочетаются с отношением пациента к одиночеству, свету, шуму, компании и другим факторам повседневной окружаю­щей среды. Самый выразительный новый симптом является обыч­но ключом ко всему случаю, он напрямую связан со всеми осталь­ными и часто отражает состояние психики. Такие кажущиеся мело­чи открывают внимательному наблюдателю внутреннюю сущность человека и доказывают гибельность и недостаточность либераль­ной гомеопатии.

Мы не говорим, однако, что диагноз не имеет никакой ценности при выборе препарата, ибо “лекарства для идиотов” так часто требуются при некоторых заболеваниях, что установилась фундаментальная связь между ними и этими заболеваниями, а потому они непроизвольно приходят на ум во время лечения и заслуживают на­шего пристального, но ни в коем случае не исключительного внимания. У пациента типа Baryta carb. могут быть аденоидные разра­щения, черные зубы заставляют подозревать, что у пациента было сильное слюнотечение во время прорезывания зубов, а у перенесшего пневмонию могут сохраняться кричащие признаки, требую­щие назначения Phosphorus, и т.д. Зги и многие другие случаи предполагают, что в первую очередь следует смотреть на пациента, а уже потом — на болезнь.

Анамнез и то, как проходила каждая болезнь, одновременно полезны и интересны, ибо у большинства людей симптомы появляются характерным образом при самых различных заболеваниях. Такое постоянство является истинно антипсорическим, и вам должно доставлять удовольствие выискивать среди них дифференцирующие показания. Хотя обнаружить их не всегда легко, поскольку для этого необходимо подробное описание всех предыду­щих заболеваний, тенденция каждого заболевания и его характерные особенности являются частью индивидуальности больного, и и их следует знать, если вы хотите делать работу наилучшим образом. Они дадут вам лучшее представление о настоящих и будущих перспективах, а также заложат твердую основу для назначения, которого многое сделает и многое прояснит. Если мы говорим, что препараты типизируют пациентов, и знаем, что конституции демонстрируют тенденции, то почему лекарственные средства не являются специфичными? Просто потому, что витальность представляет собой изменчивую силу, чьи мутации всегда подобны, но никогда не идентичны друг другу; она видоизменяется от любого воздействия и сохраняет только относительное равновесие. Чем точнее она удерживает одну фазу, тем определен­нее даже при различных внешних проявлениях, она будет требовать какого-нибудь конкретного препарата. При каких обстоятельствах и каким образом обнаружим мы тогда этот более или менее посто­янный фактор? Это определяется особенностями личности паци­ента, особенно отклонениями его психики от нормы. Иногда ка­кое-нибудь активное психическое состояние заслоняет все осталь­ное, как у Aur., Bell., Ign., Lye., Nat-c., Phos., Plat., Puls. или Veratrum, смотря по обстоятельствам; в других случаях самым яр­ким ориентиром является странная психическая безмятежность при серьезнейшей физической опасности. Истинным указателем может быть выражение лица, и оно заслуживает самого тщательно го изучения. Не надо жалеть сил на изучение характера произошед­ших у больного психических изменений, потому что они характе­ризуют пациента в целом.

В идеале никакие два препарата не могут быть показаны в равной степени, хотя на практике мы находим бесчисленные вариации, за­теняющие выбор. Начинающим важнее всего уловить тип, кото­рый представляет каждая из них, овладевая сложностями и деталя­ми по мере накопления опыта. Мы говорим о типах Phosphorus. Sulphur, Sepia или Pulsatilla, но это не дает особо полезного пред­ставления молодому человеку, потому что у него нет опыта, завер­шающего его мысленный образ каждого лекарства и позволяюще­го в итоге узнавать его на глаз. Как часто расширенные зрачки в со­четании с нервным эретизмом и сухостью предполагает Belladonna, в то время как, напротив, влажность, отечность и вялость заставля­ют думать о Calcarea carb. Нервная раздражительность пациента tit па Nux vomica контрастирует с мягкостью Pulsatilla и т.д.

Лечение кашля — серьезное испытание для врача, и нет пациентов, требующих более тщательного изучения. Помимо вышесказанного, следует заметить, что сначала надо тщательно выяснить, где и от че­го возникает кашель. Обычно он является результатом раздражения, начинающегося в горле, гортани, грудной клетке или желудке, но особенно важно точно знать место его возникновения. Кашель, воз­никающий в ямке горла, обычно требует Bell. Cham., Nux-v., Rum.. Sang., Sepia или Silicea. Если кажется, что первичный очаг находится на левой стороне горла или гортани, то в первую очередь это буду! Bapt., Bell., Con., Hepar, Olanim. или Saliccylic acid, но если он нахо­дится в правой половине, то мы смотрим главным образом на Dioscorea, Iris-ver., Phosphorus или Stannum. Если кажется, что ка­шель возникает из сухого очага, то обычно требуется Nat. Mur. или Сonium. Если кашель провоцируется ощущением комка в горле, то мы имеем Bell., Calc-c., Cocc-cact. и Lachesis. И так продолжается бесконечно — окончательный выбор определяется вспомогательны­ми симптомами, но нетрудно заметить, насколько наша задача об-легчается возможностью найти локализацию возбуждающей причи­ны, а затем дифференцировать с помощью модальностей и общей картины. Это настоящий гомеопатический подход, и он принесет неожиданную помощь, делая больше, чем любой иной возможный метод. Simillimum восстанавливает нормальное преобразование энергии, и пациент реагирует с определенностью, недостижимой при использовании других методов. Сильнейшая чувствительность к конституциональному simillimum присуща всем людям, и хотя не всегда легко обнаружить признаки, которые его требуют, после того, как он будет найден, однократная доза очень высокой потенции будет работать очень долго. Не зная, как справиться с реакцией, и не-достаточно хорошо зная Materia Medica, некоторые врачи избегают подобных назначений. Чуть больше зная “Органон” и аккуратнее обращаясь с дополнительными препаратами, особенно с нозодами, они смогут достичь гораздо большего, чем сейчас. Мы должны иметь в виду, что преждевременное повторение или смена препаратов до окончания реакции наносит бесконечный вред пациенту и почти безнадежно запутывает врача. Врач должен знать, когда давать препарат и когда воздержаться, пока природа мобилизует силы, кото­рым он задал новое направление. Он должен знать силу молочного сахара и помнить, что движение симптомов в направлении внутрь не предвещает ничего хорошего. Стоить помнить, что большинство назначений, основанных на догадках, — отвратительная игра с человеческой жизнью, потому что любое лекарство является либо подобным, и, следовательно, целебным , либо неподобными вредным; а потому каждому человеку, конечно, надлежит сделать все возможное для тщательного и систематического выявления каждого симптома и поиска ближайшего и подобного препарата. Попробовав однажды этот метод во всей его полноте, вы откажетесь от эмпиризма и всего того шарлатанства, которое усыпляет совесть врача и подавляющими мерами неуклонно подталкивает пациента к могиле.

Для хорошего лечения необходимо, прежде всего, избегать обращения к врач у-специалисту при появлении каждого нового симптома, поскольку очень немногие из этого класса имеют достаточно широкое мировоззрение, чтобы понимать, что появление местных симптомов говорит о болезни в целом, и тщательно подобранный препарат сделает большую часть его работы излишней. Если широ­кая публика когда-нибудь усвоит этот урок, она наверняка побьет людей, которые называют себя докторами, но, безусловно, таковы­ми не являются. Мы ежедневно сталкиваемся с состояниями, которые лежат в по­граничной области между хирургическим вмешательством и лечеб­ными возможностями медицины, ибо хирурги при помощи ножа постоянно оттесняют применение лекарств все далее и далее на задний план. Это особенно верно в отношении аллопатических процедур, и холя большинство гомеопатов не доходит до таких крайностей, нет недостатка в признаках того, что многие из тех, кто исповедует закон подобия, понимают в нем настолько мало, что постоянно хотят перевести его в очень подчиненное положение и продолжают пользоваться ножом до последнего. Слишком часто вопрос заключается не в том, что будет лучше для пациента, а на­сколько далеко он позволит зайти хирургу. В этой атмосфере вол­шебство операционных все больше заслоняет более прозаические назначения, которые сами по себе способны постепенно высвобо­дить перегруженную жизненную силу и дать жизни протекать сво­им обычным путем; они пресекают болезнь в самом ее начале, прежде чем микроскоп вынесет, возможно, сомнительный вер­дикт. Никакой способ резания не может сделать столько.

Simillimum часто удивляет нас своей силой: лечится то, на что нас учили смотреть как на неизлечимое или подлежащее устранению только ножом. В наши дни широкая публика ищет механического удаления, потому что гомеопаты не научили ее ожидать ничего луч­шего, чем работа хирурга. Я могу полностью подтвердить то, что Беннингхаузен сказал в своих “Афоризмах Гиппократа”: “Гомеопа­тия излечивает грыжу всех видов”. Это сильное заявление, но опыт его подтверждает. Далее он говорит, что это — не локальная пробле­ма, и в большинстве случаев не остается таковой, и что окончатель­ное излечение зависит от сопутствующих симптомов, и все эти ут­верждения верны. Он упоминает Асо., Alum., Asar., Aur., Bell., Bry.. Calc-c., Caps., Cham., Cocci., Coloc., Guai., Lach., Lye., Mag-c., Nit-ac., Nux-v., Op., Phos., Plb., Sil., Staph., Sul., Sul-ac., Thuj., Verat-a. и Zinc, как главные препараты, из которых для ущемленной грыжи мы выбираем Асо., Alum, Aur., Bell., Calc-c., Cham., Coloc., Lach.. Lyс., Nit-ас., Nux-v., Op., Ptb., Sil., Sul., Sul-ac. или Verat-a. Пред-расположение к этому расстройству часто является наследствен­ным, и хирургическое замыкание одного кольца часто является прелюдией к образованию грыжи в другом.

Область хирургии в большой степени лежит в сфере травматизма и паллиативных методов, которые позволяют хроническому наци­зму жить, но на более низком уровне. Подавляющее большинство ранних операций по поводу зарождающейся злокачественной болезни не только серьезно травмируют жизненную силу, но, кроме того, удаляют лишь подозрение. Никто, кроме самого грубого материалиста, не станет делать ничего подобного. Мы должны самого начала использовать показанный препарат, хорошо зная, что он сохранит силы пациента и неизмеримо повысит его шансы, если в итоге потребуется какая-нибудь операция. Почему мы оперируем по поводу аденоидных разрастаний или Полипов, геморроидальных узлов и тысячи других вещей? Просто Из-за неизлеченного родительского греха и незнания, как прожить свою ЖИЗНЬ. Этот закон ведет к соблюдению нравственных принципов и естественному выражению внутренних сил; он ничего не добавляет ничего не вычитает, а все гармонизирует. До тех пор, пока не удастся объяснить сторонникам резания эту идею, а также то, что самый простой метод лечения заключается в его правильном применении, ими не смогут ничего узнать о гомеопатии и очень мало — о природе. Это может выглядеть очень отвлеченно, но более ясный взгляд быстро дает лучшее понимание жизни, ее течения и завершения, и позволяет увидеть, что болезнь означает невежество, а излечение означает комфортабельное возвращение к здоровью вместо старомодного неуклюжего восстановления. Первое — это то, что ожидается от гомеопатии, второе — это, по существу, хирургический путь, Быть хорошим гомеопатом и одновременно хорошим хирургом — вот камень преткновения. Материализм одного кажется не совместимым с динамизмом другого, но никакая софистика не может изменить тот факт, что мы имеем дело с человеком, чья жизнь и существование проистекают изнутри, и который использует свои орга­ны для того чтобы направлять это внутреннее “я”; следовательно, все внешние травмы оказывают внутреннее воздействие, а внут­реннее расстройство проявляется через внешние признаки независимо от того, является причина моральной или физической.

Ганемановскую теорию псоры всегда было трудно понять, особенно тем, кто не читал беннингхаузеновские “Афоризмы Гиппо­крата”. Среди прочего мы читаем, что “Открытие чесоточного кле­ша не принадлежит современности, т. к. еще 650 лет назад не толь­ко арабский врач Абензор предположил его существование, но и простые люди знали его под именем “Сиронес”. Фабрициус (энто­молог, 1745—1808гг.) в своем труде “Fauna Greenlandica” также хва­лил ловкость обитателей Гренландии в обнаружении и уничтоже­нии этих насекомых кончиком иглы”. Он также указал, что все кри­тики Ганемана путают продукт псоры с ее причиной. Возможно, Ганеман неудачно назвал восприимчивость псорой, особенно по отношению к герпетическому диатезу; он сильнее всего подчерки­вал тот факт, что зуд пробуждает или значительно усиливает эту восприимчивость (псору); нет ничего вернее этого. Действительно, псора проявляется у некоторых лиц в форме кож­ных симптомов, и ее подавление часто вызывает трансформацию. Серьезность таких случаев, возможно, очевиднее всего в случае ро­жи. Когда такое случается, simillimum обычно включает симптомы первичного заболевания плюс симптомы состояния, возникшего впоследствии, которое тем самым становится важным. Иногда кар­тине в целом не соответствует ни один препарат; тогда мы должны сначала сделать назначение для самой последней стадии, а для бо­лее ранней — тогда, когда она вновь возникнет. Метастазирование означает, что укоренившееся поражение выражается в другой фор­ме и требует конституционального препарата пациента, а не быст­родействующего паллиатива. В связи с этим, я не могу слишком сильно настаивать на том, что хронические болезни невозможно успешно лечить без учета анамнеза.

Ошибка пренебрежения всем этим является, по-видимому, в на­ше время одной из основных причин неудач. Делались коварные заявления, что такой подход сводит к нулю весь закон подобия, но трудно вообразить более грубое заблуждение, поскольку, с одной стороны, действительно невероятно представить, чтобы весь пере­чень симптомов с им соответствующими многочисленными лекар­ственными средствами мог быть результатом опыта одного-двух человек, или, с другой стороны, что человек должен был так ловко их вспомнить. Напротив, они несут в себе много свидетельств того, что были выведены из испытаний, уточненных бесчисленными практическими случаями. К несчастью, наша современная жизнь становится все менее и менее пригодной для подобной тщательности; все спешат, некоторые даже умирают в спешке; все хотят вылечиться быстро, не учи-i м пая естественные жизненные процессы. Это является одной из нужных и фундаментальных причин паллиативной лекарственной зависимости. В заключение отметим, что материалистичное сознание с трудом воспринимает идею чего-то неуловимого, но последние достиже­ния науки скоро решат эту проблему, и будет более невозможно ос­паривать квалификацию и мотивы тех, кто верит в свои силы и ис­пользует их с непревзойденным успехом. Их сторонники по необходимости должны упорно культивировать привычку внимательно наблюдать, правильно рассуждать, вопрошать непосредственно природу и быть абсолютно честными с собой, и тогда все сложится наилучшим образом. Помня об этом, мы должны быть более милосердны по отноше­нию к тем, кто лечит другими методами; они действуют из лучших побуждений, но некоторые не знают, другие не задумываются, а прочие не могут понять. После того как все сказано и сделано, дело сводится просто к образованию; прежде всего, вы должны с его по­мощью избавиться от всех предрассудков и предвзятых идей. Чело­век, упорно держащийся за идолов насильственного излечения, не может быть хорошим ученым или чистым гомеопатом; такого не бывает. Используемая сила исходит изнутри, и в процессе лечения им извлекаете ее и направляете на пути здоровья. Этот закон одно­временно и духовен, и материален; он постепенно переходит из од­ной формы в другую; если вы будете целостным человеком, то должны понять это и научиться его применять, потому что подобные препараты исцелят вас как психически, так и физически. Ни­кто не может занять ваше место; есть великий образ, который ко­пирует ваш ум, и совершенная жизнь, по образу которой растет ваше тело; это — единство, стремящееся привести себя в гармонию Отцом всего. Те, кто заставляет нас думать, являются нашими лучшими друзья­ми хотя мы можем не соглашаться с ними полностью. Если я показал бы одну причину, по которой подобные препараты изле­чивают больных, вы думаете, и это уже шаг к тому, чтобы увидеть, что самые высокие потенции действуют по той же причине, что и низкие. Посредством подобия своего временного ритма они изменяют действия жизненной силы, и происходит излечение.