ФИЛОСОФИЯ И РЕПЕРТОРИЙ

Наш старый косный материализм сегодня, при свете дня, понемногу у смягчается, перетекая в деятельность, взаимную для всех пла­нов, даже медицина не смогла избежать этой метаморфозы. Сила природы, которую демонстрирует выживание наиболее приспособленных, переходит в другую фазу, в которой содержащееся в положительное побуждается к развитию за счет того, что не так полезно.

Ранняя медицина долго двигалась ощупью, пока эпоха Возрождения не открыла сознанию врачей сокровища прошлого, одновременно пробудив их любознательность к поиску новых путей. Это помогает нам понять, как дух воодушевлял Ганемана и привел в итоге к исследованиям, результатами которых мы пользуемся сегодня. Останемся ли мы достойными этого наследства — это вопрос, который каждый должен решить для себя лично. Не следует безусловно полагать, что ум, способный предложить столь высокую концепцию действия жизненной силы, обязательно должен также произвести неотразимую реформу. Мышление представителей известной своим консерватизмом профессии является для этого слишком дарвинистским. Мы должны помнить о том, что кон­цепция, имеющая законченную форму, обречена на умирание с момента своего зарождения.

В тот самый год, когда я закончил свое обучение, г-жа Блаватская выдвинула постулат, что суть жизни единосущна с электричеством. Только сейчас мы начинаем полностью осознавать, насколько это верно. Она говорила далее, что до окончания девятнадцатого века новые открытия нарушат диктат науки. Роль исполнительницы этого пророчества выпала нашей современнице г-же Кюри, и мы с каждым днем все лучше понимаем, насколько хорошо она ее ис­полнила, Воистину, разрушительная сила радия никоим образом не ограничена злокачественными образованиями, и путем неопро­вержимых умозаключений мы должны признать, что открытия фи­зики прозвучали похоронным звоном для накачивания пациентов неразведенными лекарственными средствами и поставили тера­пию лицом к лицу с ганемановскими экспериментами и их послед­ствиями. Осталось только увидеть, будет ли всеобщее просвещение или прогресс медицины способствовать решению этого вопроса. Над деревом предвзятости и чисто материалистической аргументацей уже занесен топор.

Для правильного понимания остроты своих инструментов врач должен иметь адекватное представление о физических основах жизнедеятельности, особенно в свете философии “Органона”. Тог­да он осознает, что Similia Similibus Curantur является одним из проявлений закона действия и противодействия на более высоком уровне. Это распространение в надфизическую сферу, где стабили­зация достигается, как и здесь, через преобразование энергии. Дру­гими словами, здоровье невозможно вернуть до тех пор, пока в рас­ходовании жизненной силы снова не будет преобладать гармония. Сейчас уже не подлежит сомнению, что гармония может быть уста­новлена только через воздействие синхронно действующей или ви­брирующей силы. Очевидно, что это должно происходить через нервные каналы.

Возможно, не будет преувеличением заключить, что эта жизнен­ная сила должна иметь флюидную природу и на сегодняшний взгляд, возможно, по-прежнему надфизическую, хотя, по общему признанию, мы находимся сейчас в ее пограничной области. Она является также взаимопроникающей в том смысле, что ее влияние оказывается на практике не только местным, но и одновременно общим. Эта концепция ее действия объясняет, почему улучшение чувствуется сначала в психике и продолжается до тех пор, пока не происходит явных психических изменений. Первые признаки ос­лабления лечебной реакции так же проявляются через психику.

Большой опыт назначения препаратов часто заставляет остано­виться на использовании всего нескольких лекарств или, в лучшем случае, на выборе наиболее обещающего из довольно небольшой группы. Это пагубный и легковесный путь пренебрежения малыми симптомами, а потому менее точный и эффективный. Он отдает ленью и отсутствием живости ума и напоминает о том, что много-гранность приобретается здесь не легче, чем в других сферах деяятельности.

Мы ежедневно встречаемся с типичным случаем, который требу­ет тщательного сбора всех его симптомов, если мы хотим получить ясный образ, которому затем надо найти аналог среди наших испытаний. Для этого сначала проводим поиск по реперторию, а затем сравниваем полученный образ с данными испытаний до тех пор пока не убедимся в их подобии. В настоящее время это — единстственный возможный метод, но удивительно, сколь мало людей действительно знает, как делать это хорошо. Однако при постоянной
практике быстро появляются навыки, особенно навыки оценки симптомов, что чрезвычайно важно, а также имеет большое прогностическое значение. Чрезмерный акцент на отдельных симптомах или ложные интерпретации легко приводят к одностороннему, паллиативному или совершенно несостоятельному назначению.
Целостная картина с определенными характерными признаками и будет тем идеалом, к которому следует стремиться. Около двух дедятков наших препаратов содержат в своих патогенезах все распространенные в нашей жизни заболевания. Ганеман называл их “полихрестами”, и если у нас есть предпочтения, то давайте прежде
всего узнаем о них все, что возможно. В первую очередь к ним относятся Aconite, Belladonna, Bryonia, Chamomilla, China, Cina, Ferrum phos., Gelsemium, Hepar, Ignatia, Ipecac, Lachesis, Mercury, Natr. mur, Phosphorus, Pulsatilla, Rhus tox., Sulphur и разные
Vеratrum. Вызывающие заболевание свойства этих лекарств напо­минают скорее свойства больных людей, чем формы болезней. Это различие очень существенно для гомеопата. Действие лекарства может как максимум лишь частично имитировать типы болезней. У одного человека не могут проявиться всей большинство симптомов, относящихся к одному препарату или даже одному виду заболевания. Наибольшим приближением к этой специфичности, возможно, является отношение Mercury к си­филису, и все же Ганеман, как и все мы, дополнял его использова­ние другими лекарствами, если из-за присутствия гетерогенных факторов действие ртути запаздывало. Эти гетерогенные факторы проявляются как побочные симптомы, кажущиеся никак не свя­занными с имеющимися болезнями, и по этой причины мы рас­сматриваем их как проявление других миазмов, которые таким об­разом именно в такой степени отклоняют жизненную силу. Гомеопаты прошлого приписывали плохие результаты присутст­вию всепроникающего миазма, который затемняет и искажает на­стоящие показания. В связи с резким увеличением числа встречаю­щихся патогенетических симптомов, мы не чувствуем этой необхо­димости так остро, хотя часто и в ущерб себе. Большинство врачей постепенно расширяют диапазон применения своих препаратов весьма далеко за пределы той сферы действия, которая кажется ле­гитимной. Это происходит от того, что simillimum высвобождает силу реакции, которая достаточно велика для того, чтобы восстано­вить гармонию, п свою очередь, способную убрать почти любое па­тологическое состояние. Однако препарат, являющийся лишь гру­бо подобным, может убрать лишь малую часть симптомокомплекса и оставляет после себя искаженную картину болезни, которую го­раздо труднее лечить. Лучшее, что можно сказать о назначении лишь частично подобных препаратов, — это то, что они иногда сни­мают нагрузку, которая блокирует действенную реакцию. Такое препятствие возникает в присутствии какого-нибудь миазма, па­губного накачивания лекарствами или подавления. Ганеман ярост­но протестовал против чрезмерных кровопусканий и пагубной по­лифармации, мы же встречаемся сегодня с еще более опасной про­цедурой применения сывороток и лучевой терапией. Первая всегда содержит угрозу сенсибилизации и вазомоторных эффектов, а по­следняя заставляет все выделительные функции действовать на жизненную силу; трудно вообразить более опасную процедуру. В целом можно сказать, что всякому, кто ясно мыслит, совершенно очевидна крайняя запутанность терапевтических методов домини­рующей медицины. Становится все более очевидным, что автоантидотализм в форме применения сыворотки в старой школе и изопатии в нашей собст­венной захватили большую часть терапевтической области. Ни в од­ной из этих форм он не может сделать больше, чем изгнать присутст­вующего злого духа, оставляя основной миазм нетронутым. Следовательно, он не является simillimum, и потому не может принести на­ибольшую пользу. ОБСУЖДЕНИЕ

Д-р Дональд Макфарлан: нам следовало бы иметь какую-нибудь философию в жизни, и в медицинской жизни особенно. Ценнее все-го в гомеопатии три главных вещи, можно сказать “троица”, это — за-кон излечения в минимальной дозе, единственным препаратом, именно на их основе Ганеман разработал свою систему. Им первым был установлен закон излечения, а затем для того, чтобы ускорить излечение и избежать ухудшения, он пришел к принципу минимальной дозы. Любое правильное гомеопатическое назначение должно содержать три этих вещи. Они неразделимы. С ними связана частота повторения. Я считаю, что единственный способ научиться правиль­но повторять дозы — это испытания, поскольку в вашей власти делать здоровых людей больными и, наоборот, — больных здоровыми. Первое, что приходит мне в голову, когда я вижу больного, — это ка-кой из испытанных тобою препаратов заставил бы этого парня вы-глядеть так? И если такой препарат приходит мне на ум, — скажем, Phosphorus, — то я даю ему Phosphorus.

Д-р Гриммер: д-р Богер всегда дает нам блестящие статьи, а эта исключительно хороша даже для д-ра Богера. В каком-то смысле — это настоящий учебник. Он показал нам основы — те вещи, которые так важно помнить: прежде всего — правильный сбор анамнеза; во-вторых, — оценка симптомов, не забывайте о ней. Вы можете иметь много страниц симптомов и не иметь случая, а другие врачи могут дать три, четыре или пять симптомов, и у вас есть картина вашего препарата. Это достигается искусством оценки симптомов, знанием симптомов, которые действительно являются симптомами данного пациента и отделены от симптомов болезни, патологических симптомов и симптомов, которые служат диагностическими показаниями. Они не так ценны. Часто они вообще не имеют никакой ценности для назначения препарата. Д-р Богер пошел дальше. Он показал связи этих тонких сил. Именно изучение этих тонких сил и их происхожде­ния приведет к признанию гомеопатии, и ученые — по меньшей мере , прогрессивная часть ученых, состоящая из великих физиков на­шего времени, — начинают обращать внимание именно на них.

Эти ученые вышли так далеко за пределы обычной науки, что признаются в бессилии доказать некоторые утверждения. Комптон сказал, что некоторые явления мы должны принимать на ве­ру такими, какие они есть. Он вышел за рамки идеи автоматичес­кой Вселенной — не то чтобы он мог обосновать свои взгляды рас­суждениями, а исходя из более высокого восприятия, — восприя­тия того типа, каким обладал Ганеман. Он знает, что есть нечто за всеми материальными вещами, которые мы видим вокруг себя, и именно такова гомеопатия. Она проникает на другие планы. Она проникает в психическое состояние, даже в духовную сторон)1 жизни, и именно поэтому гомеопатия жизнеспособна. Поэтом) она излечивает. Поэтому она может устранить унаследованные состояния.

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, почему гомеопатичес­кие потенции специально приспособлены для устранения наслед­ственных признаков? Ученые говорят нам, что мельчайшая частица клетки, принадлежащая к мельчайшим из ультрамикроскопиче­ских клеток, содержит все зародыши и хромосомы прошлого. Ни­что не может воздействовать на них, кроме гомеопатического пре­парата, поэтому мы можем доказывать это с научной точки зрения

Д-р Богер: Один из комментаторов мельком затронул тему отсут­ствия действия. Когда вы не получаете от препаратов действия, и кажется, что реакции нет вообще, отсутствие действия просто оз­начает, что вы не затронули струну гармонии, и не более того, и у вас всегда есть в запасе препараты, которые вызывают реакцию, та­кие, как Psorinum, Sulphur и так далее. Вы не можете поправиться без реакции, без восстановления гармонии. Это справедливо в фи­зическом и психическом мире.

Физическое тело содержит определенный запас энергии. Когда вы даете препарат, вы начинаете использовать этот запас энергии путем выравнивания ее распределения в теле. Таким образом вы восстанавливаете гармонию — точно так же, как можно включить электрический ток нажатием кнопки.

Существует еще один момент, который я не изложил в статье так полно, как следовало бы, и это означает, что не все мы можем видеть сходство так, как должны. Иногда мой ум настроен так, что я могу видеть определенное сходство, а другой коллега не может, а иногда, наоборот, и другой коллега видит сходство, а я не могу видеть его, да­же когда мне это показывают. Это фактор, присущий психике.

Я хочу кратко рассказать недавний случай именно на эту тему. Ко мне пришел мужчина из далекого города и сказал, что не получил никакой пользы от проведенного там лечения. У него была генерализованная форма экземы от головы до стоп, а такие случаи всегда очень трудны. Я испытываю колебания, когда делаю назначения та­ким больным, потому что, признаюсь, не всегда добиваюсь успеха.

Я сел и поговорил с ним некоторое время. Состояние его было настолько тяжелым, что кожа местами растрескалась и издавала отвратительный сладкий запах. Лицо его было синюшным, и вообще он представлял собой отталкивающее зрелище. Чем больше я раз-говаривал с ним, тем более убеждался, что он является точной ко­пией отравления Rhus Venetata. Я не стал ничего смотреть в Materia Medica, а дал одну дозу Rhus Venetata в потенции ММ. Я сказал ему:

Не принимайте этого, пока не придете домой, потому что должно кое-что произойти”. Он подождал, пока не добрался до дома, и принял его. На третий или четвертый день он начал весь потеть. За-тем потливость осталась только на левой половине грудной клетки. Пот имел запах гнилой сигареты. У него были подагрические кам­ин в мочках обоих ушей. Они оба выпали, он полностью очистился, у него везде сошла кожа. Rhus Venetata не излечил его, потому что спустя какое-то время болезнь немного вернулась, но не в той степени, чтобы беспокоиться об этом, и я не повторил дозу. Я собираюсь подождать и посмотреть, сколько сил у него в запасе, чтобы стабилизировать этот случай снова.