— 2 —
По мнению Замена, источник препятствий встречаемых гомеопатией в признании ее истин, противоречащих однако принятым в медицинской науке положениям, заключается преимущественно в той положительной противоположности, в которую Ганеман ставит гомеопатический закон лечения к господствующей медицине. «Новооткрытый Ганеманом закон природы, — говорит Замен, — далеко не имеет той всеобщности, которая могла бы исключать все до тех пор признанные законы больного организма, и если положение, что более сильная, искусственно вызванная болезнь уничтожает болезнь менее сильную — естественную, не противоречит истине, то это еще не доказывает, чтобы законы природы и больного организма, которыми руководилась медицина до Ганемана, были ложны; напротив, оно доказывает лишь только то, что в отношениях лекарственного вещества к болезни есть нечто особенное, что до сих пор неизвестно». Уверенность сторонников гомеопатии в неприменимости нового учения с господствующим Замену кажется странной; по его мнению такое убеждение только ослепляет их и скрывает от них недостатки гомеопатии, чего при беспристрастном и хладнокровном рассуждении, конечно, быть бы не могло. «Согласно учению Ганемана сущность болезни нам неизвестна; нам доступна только внешняя сторона ее, выражающаяся в симптомах. Но ведь тоже самое мы должны сказать и о других явлениях природы — о тяжести, сцеплении, сродстве и т.п., и если мерилом истинного усвоения и понимания законов природы будет принята математическая точность, то конечно мы должны сознаться в том, что далеко еще не достигли такого совершенства. Если мы должны отречься от наследования причин наблюдаемых нами явлений, то все нами приобретенное на этом пути останется лишь мертвым материалом без формы и порядка. Изыскание причин привело нас однако же к открытию некоторых законов физиологии, и хотя при этом не обошлось, конечно, без гипотетически принятой жизненной силы, то все таки, идя таким путем, мы приобрели патологию, патологическую анатомию и более или менее совершенную диагностику».
О терапии Замен рассуждает с точки зрения той школы, к которой принадлежал, т.е. аллопатической, но и при таком воззрении он, как увидим, не отрицает истин гомеопатии. Такое беспристрастие, по мнению нашему, лучше всего свидетельствует о его достоинствах как человека, так и ученого. «Если, — говорит он, — врачебная наука, в сравнении с другими, отстала в своем развитии, то это могло произойти только от того, что она сложнее других наук. Мы должны сознаться в неведении многого, особенно в сфере болезней нервных; нам, например, неизвестно, отчего эпилепсия излечивается то хиной, то челибухой, то чернобыльником? Этим доказывается наше неведение свойства болезней, а вместе с тем и несовершенство нашего врачевания».
«Современная медицина, — продолжает Замен, — перестала уже строить теории, по которым то, чего нельзя знать, считалось объяснимым и известным; такие теории перешли в область фантазий и гипотез. Сознавая недостатки и несовершенство современной медицины, мы все-таки не можем отрицать приобретенных ею эмпирических истин. Вся задача заключается в том, чтобы гипотезы были отделены от истины и чтобы известное не променять на неизвестное. Если бы вследствие того, что сказано выше о врачебном искусстве, оно было признано недостойным уважения, то такой взгляд принадлежал бы к числу чисто субъективных, и ни в каком случае не опровергает той истины, какой обладает искусство; такой взгляд основан далеко не на сущности дела, точно также как и противоположность, в какую Ганеман ставит свое учение к господствующему, ничто иное, как взгляд, принадлежащий лично ему и его последователям. Ганеман не может считать себя творцом особой системы; его учение основано лишь на особенном отношении лекарственного вещества к болезни, что однако же не исключает возможности существования других отношений, еще неизвестных, а потому и нет разумного основания ставить себя на точку резкого сепаратизма, тем более, что сам Ганеман проповедует известное ограничение господства ума в области врачебного искусства».
«Допустим, что действительно — искусственно вызванная, более сильная болезнь, уничтожает менее сильную болезнь, естественную, но можно ли этот путь считать единственным ведущим к цели, к излечению? Все, что гомеопаты вправе требовать от нас, заключается в признании, что во многих случаях подобие, существующее между симптомами излечиваемой болезни и симптомами средства, испытанного на здоровом организме, принадлежит к фактам неопровержимым. Сообщаемые гомеопатами истории болезней для противников их не могут быть убедительными по той причине, что они содержат одни лишь группы симптомов, устраненных по закону подобия с бóльшим или меньшим успехом, но они нисколько не дают права на вывод общих правил или положений; ими доказывается только то, что излечение по закону подобия возможно и вероятно, но прямым и единственным его последствием оно считаться не может, а потому и нельзя ни предположить, что подобие всегда и везде присуще, ни возводить закон подобия на степень основного закона, по которому излечения совершаются безусловно. Таким образом, больной организм остается для нас темным и необъяснимым, тем более, что в учении Ганемана господствует убеждение о неузнаваемости внутренних болезненных процессов».