— 33 —

Замечательно, что введение гомеопатического лечения в такие больницы, как например, Екатерининская или Петербургская чернорабочих женского пола, не вызвало никакого протеста со стороны Медицинского совета, который не дальше как лет 10-15 тому назад старался преградить ему доступ во все казенные и общественные госпитали, но эта снисходительность объясняется очень просто: Медицинский Совет состоит в ведомстве Министерства внутренних дел, а потому действовать вопреки желаниям и наперекор такому министру, каков был Перовский, не совсем было удобно. При таком положении дел могло казаться, что для гомеопатии открывается наконец тот независимый путь существования, который был так желателен для последователей новой медицины, но эта свобода, не находя себе надлежащей гарантии в законодательстве, была случайная, ибо все зависело от личного взгляда и воли министра; будь вместо Перовского другое лицо, с ним вместе могли явиться и прежние стеснения, чему доказательства увидим ниже в 50-х и 60-х годах. Тем не менее, тогдашнее положение дел ободряло гомеопатов и питало в них надежды на желанную свободу для распространения их учения. Так, мы видим, что одновременно с появлением первых больниц д-р Черминский, под влиянием наступившей перемены, снова возобновляет свое ходатайство об учреждении в Житомире военного госпиталя, и притом настойчивее и энергичнее, чем десять лет тому назад.

В докладной записке, поданной им в декабре 1843 года Волынскому гражданскому губернатору генерал-майору Лашкареву, он пишет: «Семнадцать лет занимаясь постоянно в г. Житомире гомеопатическим лечением разных болезней и удостоверясь на опыте, что всякого рода болезни, кроме оперативных, излечиваются скоро и совершенно, осмеливаюсь В. П-ству представить мой проект, относящийся прямо к государственной экономии, к пользе страждущих людей и к моральному их улучшению. Хочу сказать, что введение гомеопатического способа лечения в военные госпитали и лазареты показало бы, что число больных солдат не было бы всегда и постоянно столь велико, как теперь во всяком госпитале, ибо скоро выздоравливая и не оставаясь долго в госпитале, не могут накопляться в излишестве. Из сего следует, что не нужно столь многочисленных госпитальных строений, как теперь; не нужно стольких в них заготовлений, как например, коек, белья, одежды и всякой посуды; не нужно такого множества медицинских чиновников и всякой медицинской прислуги; не нужно на содержание их, на поддержку строений, на всякие комиссариатские припасы, на медикаменты и на повсеместную развозку их, стоящиe по нескольку миллионов рублей ежегодно. Солдаты, излечиваясь радикально малыми дробями лекарств, не могут подвергаться разным болезням, происходящим от большого употребления лекарств, как например, хины, ртути, серы и проч. По причине таких-то болезней солдаты часто выписываются в гарнизоны или инвалидные роты, а иногда делаются вовсе неспособными к службе». Указывая на то, что долговременное пребывание нижних чинов, при аллопатическом лечении в госпитале приучает их к праздности и лености и таким образом ведет их к нравственной порче, Черминский говорит: «Во время моего служения в кавалерии я видел, как солдаты с негодованием указывали на таких, говоря: «Он скоро пойдет лежать, а нам за него работать». А сколько еще других пороков от продолжительной госпитальной праздности! «Все преимущества гомеопатического лечения перед аллопатическим берусь показать на деле, — продолжает Черминский, — если здесь в Житомире отведено будет в полное медицинское мое распоряжение на два или на три года одно отделение военного госпиталя, состоящее из 80-100 человек свежезаболевших, а не таких, которые прежде в госпитале были лечимы, с утверждением меня за выслугу 13 лет в соответственном чине и с обыкновенным содержанием по штату. Успех же моего лечения и службу предаю справедливому вниманию высшего медицинского начальства».

Докладная записка эта была представлена Киевскому военному губернатору Бибикову, а от него в Медицинский департамент Военного министерства. Последний, препроводив записку Черминского в Военно-Медицинский ученый комитет, просил его дать свое заключение. Вот ответ Комитета:

«Военно-Медицинский ученый комитет, рассмотрев проект доктора Черминского о введении гомеопатического способа лечения в военных госпиталях и имея в виду, что подобный проект его рассматривался в 1831 году в министерствах военном и внутренних дел и найден не заслуживающим внимания, и что по положению Медицинского совета, состоявшемуся 15 декабря 1831 года и утвержденном гг. министрами военным и внутренних дел, признано нужным запретить гомеопатическое лечение в сухопутных, морских и гражданских госпиталях не только врачам других ведомств, но и штатным тех госпиталей без особого на то дозволения медицинского начальства, полагает, что вопрос о введении гомеопатического лечения в военных госпиталях следует уже считать окончательно решенным, и затем означенное предложение д-ра Черминского не может быть принято в уважение».

Приведенный эпизод о предложении д-ра Черминского любопытен в том отношении, что показывает нам последовательность в действиях высшей медицинской администрации. Положение Медицинского совета 15 декабря 1831 года запрещает гомеопатическое лечение во всех госпиталях — военных и гражданских, а если допускает его, то не иначе как с дозволения медицинского начальства. Что же видим? В сороковых годах начальство это допускает гомеопатическое лечение в больницах подведомственных Министерству внутренних дел, и оно же запрещает его в госпиталях, находящихся в ведении Министерства военного. И после того хотите уверить, что запрещение гомеопатического лечения было вызвано общественным благом, а не другими побуждениями!