— 336 —

настоящем случае лейб-медику Брюкману, печатно дают такой презрительный совет, не считают «достойным старцем», и это название является пустой формой, а мерилом для определения характера этого человека остается только его статья…

12 лет спустя он рассказывает еще разные сплетни, чтобы повредить своему противнику, он рассказывает их печатно в одной из самых распространенных газет Германии! Этого одного достаточно для его характеристики. Он называл Ганемана «шарлатаном».

Ганеман отвечал1: «В Брауншвейге знают его (Брюкмана) характер, и его статья в каждой строке обнаруживает душу, которая может набросить тень на воображение благородного человечества»… «В течение двенадцати лет он лукаво воздерживался от злословья, пока не умерли лица, которые в то время могли засвидетельствовать, что он говорит неправду, и пока не скончался рассудительный герцог Брауншвейгский, который не оставил бы безнаказанным такой поступок против меня, которого он любил».

«Такого рода негодное сочинение (которым, не знаю как, мог издатель запачкать «Указатель немцев», где он прежде никогда не допускал ругательных личных нападок и мерзких оклеветаний безукоризненных людей), собственно говоря, не заслуживает никаких возражений».

«Зависть была побудительной причиной этого пасквиля, где оклеветание, искусство лгать и умственная слабость оспаривают друг у друга первое место. Только одна зависть ко многим удавшимся мне в Брауншвейге редким случаям излечения внушила ему коварные личные инсинуации, которыми он уже тогда меня усердно преследовал; зависть была искрой, тлевшей в нем еще в течение двенадцати долгих лет (так как до сих пор у меня были больные из его отечества), и он раздувает ее здесь в сильное пламя, для того, чтобы в его ложных свидетельствах весь свет мог прочесть важную тайну, что мне не удалось то или другое излечение».

Брюкман был также первый, который (l. с.) печатно напал на него
———————————————————————————

1 Ib. № 97 стр. 1025 и д.

— 337 —

на него за ошибку в открытии Alkali pneum. «Было ли это только одно корыстолюбие или же здесь имелось какое-либо другое основание?». Этот оборот речи был рассчитан только на непосвященную публику. Брюкман должен был знать, как было дело, или же справиться об этом, прежде чем печатно говорить таким образом. Со времени упомянутого заблуждения прошло только 8 лет.

«С другой стороны, — возражает Ганеман, — являются устарелые, много лет тому назад с ругательствами преподнесенные и давно опровергнутые упреки (опровержения которых он не читал или игнорировал); упреки, теперь снова им подогретые и переполненные невежественностью и недоразумениями. Все остальное есть чистая ложь, которую могла воспринять и породить только его душа».

Брюкман называл его разносчиком тайн и насмехался над его частыми переселениями из одного места в другое; следовательно, и в этом случае он снова сплетничает об его частных делах в газете, имеющей несколько тысяч читателей. Ганеман отвечает: «В то время, как я возбудил в нем зависть, я еще не мог познакомить весь свет с основами, которыми я руководствовался при моем новом спасительном способе лечения; они еще не были достаточно разработаны. Когда же я их окончательно выработал, то изложил для всеобщего сведения в книге, которую конечно ни он, ни ему подобные, закоснелые в старинных предрассудках, оценить не могли; hinc illae lacrimae! Более разумному миру я открыто показал мой образ действий. Разносчик тайн поступает как раз наоборот».

«Должен ли я был неподвижно прозябать подобно полипу, приросшему к родной скале, и не посещать для своего дальнейшего образования от времени до времени различные страны, как свободный человек (что делали самые выдающиеся люди всех времен), об этом я не стану спрашивать совета у Брюкмана и его единомышленников».
———————————————————————————

— 338 —

«Ганеман отрицает целебную силу природы»

За одно место в «Органоне» Ганемана упрекают в том, что он отрицает целебную силу природы. Противники так часто и так настойчиво делали ему этот упрек, что в конце концов сами гомеопаты впали в заблуждение и в своих сочинениях и даже в одном собрании центрального общества в тридцатых годах (в Магдебурге) объявили, «что не согласны с Ганеманом в отрицании целебной силы природы».

Чтобы понять приведенное ниже место из «Органона», необходимо представить себе тогдашнее положение дела. Его враги, между прочим, делали ему следующий упрек: ты противоречишь самым грубым образом твоим способом лечения нашей великой учительнице-природе. Открой свои глаза! Прилив крови к голове, головную боль от прилива крови природа излечивает благотворным кровотечением из носа. Мы подражаем природе и пускаем кровь при сильном приливе крови. Ты бьешь природу по лицу и отвергаешь кровопускание. Здесь ты видишь воспаление глаз; вблизи появляется сыпь, и воспаление уменьшается. Мы руководствуемся этим указанием природы, вызываем искусственную сыпь, искусственное воспаление нарывным пластырем, моксой, раскаленным железом, заволокой и проч. Разве тебе не приходилось видеть, что от переноса болезни в другое место уничтожается первоначальная болезнь, разве ты никогда не наблюдал, что накожная сыпь бледнела при появлении поноса? Находясь в противоречии с природой, ты противишься следовать ее указаниям.

Подобные упреки постоянно делались Ганеману в первых письменных возражениях, и цитируемое всеми позднейшими противниками место из 4-го издания «Органона» следует считать ответом на эти нападки, о чем ясно свидетельствует смысл текста. «Они (аллопаты) объявляют, что их многочисленные и разнообразные очищения представляют отвлекающий способ лечения, в чем им служит примером природа больного организма со своими стремлениями к самопомощи, разрешающая лихорадку испариной и мочой, колотья в боку — кровотечениями

— 339 —

из носа, испариной, отхаркиванием мокроты, удаляющая другие болезни рвотой, поносом и ложными кровотечениями, суставные боли — гнойными бедренными нарывами, воспаление горла — слюнотечением и проч., или жe переносом болезни и нарывами, которые природа производит в частях, находящихся далеко от того места, где сосредоточена болезнь. Поэтому они думали, что лучше всего подражать природе… При этом подражании помогающей самой себе природе, они старались… возбудить новые симптомы… в тканях, всего менее расстроенных… чтобы таким образом дать возможность целебным силам природы мало-помалу разрешить болезнь». Он замечает к этому: «Только умеренные, острые болезни при истечении их естественного срока, обыкновенно, так сказать, индифференцируются и спокойно оканчиваются без лекарств или при применении не слишком сильно действующих аллопатических лекарств. Но в очень острых и хронических болезнях грубая природа и старая школа не могут этого достичь». При этом нужно помнить, что он говорит здесь только об отвлекающем способе; следовательно, смысл его слов в общей связи следует понимать таким образом, что очень острые и хронические болезни не излечиваются при помощи перенесения болезни, нарывов и проч., подражанием упомянутому, в данном случае грубому процессу природы.

«Старая школа следовала примеру грубой, инстинктивной природы только в тех ее стремлениях, которыми она кое-как помогала себе исключительно при умеренно-острых болезнях».

Он прибавляет к этому в одном примечании: «Жалкое, в высшей степени несовершенное усилие жизненной силы к самопомощи в острых болезнях представляет зрелище, которое побуждает человечество к сильному состраданию и к сосредоточению всех сил нашего разума…».

Затем он старается доказать, что эта самопомощь природы, на которую опирались его противники, чтобы оправдать свои кровопускания, слабительные, заволоки и проч., совершенно не заслуживает подражания.

Что это наше объяснение правильно, явствует из того, что он в других местах и во всякое время считает целебную силу природы неопровержимой.

— 340 —

В «Ueber ein neues Princip etc.» 1796 г.1 он с особенным ударением говорит о том, что большей частью природа сама одерживает победу над острыми болезнями, если мы удаляем препятствия к выздоровлению.

В 1797 г.2 он говорит: «О диетных лечениях без лекарств, на действие которых, если только они просты, можно вполне рассчитывать и от которых в особенных случаях можно ожидать очень многого, здесь не может быть и речи».

«Если в диете и в образе жизни нужно сделать большие перемены, то простой врач поступит правильнее, если сначала посмотрит, насколько он может улучшить болезнь при помощи изменения образа жизни и диетных предписаний, прежде чем предписывать хоть какое-нибудь лекарство».

В приведенной критике Броуна в «Журнале Гуфеланда»3 можно прочесть: «Что хорошая натура и молодость при столь целесообразном порядке жизни также излечивают сами по себе болезни, происходящие от совершенно других основных причин, чем от недостатка или избытка возбуждаемости, является для наблюдателя без предрассудков ежедневным явлением, которое Броуну приходилось отрицать, чтобы поддержать свою схоластическую систему. Но не принимая в расчет в этом случае и этой божественной силы» и проч.

В 18014 году он критикует Броуна: «По его мнению, нельзя доверять силам природы, нельзя никогда полагаться на средства, а всегда следует или возбуждать, или ослаблять. Какое поношение природы, какое опасное указание для обыкновенного, только слишком старательного полуврача! Какое высокомерие внушается этим ему царю природы!».

В «Эскулапе на весах» (Aesculap auf der Wagschale) 1805 г. он также обращает внимание на целебную силу природы (Штапф II. 249): «Таким образом я мог бы просмотреть ряд всех острых болезней и найти, что излечение тех
———————————————————————————

1 L. c. — Stapf I. S. 149.
2 Hufeland’s Journal Band 4 St. 4 Stapf l. c. I. S. 6 u f.
3 Bd. 5 St. 2. 1801 — Stapf l. c. 84.
4 «Monita über die 3 gangbaren Kuranten». Hufel. Journ. Bd. II St 4. Stapf l. c. V. S. 119.

— 341 —

из них, которые были пользованы столь противоположными способами, не есть излечение, а самовыздоровление».

В 1808 г. Ганеман пишет1: «Разве бедняки, не могущие иметь лекарств, не выздоравливают гораздо скорее от таких же болезней, при которых у достаточных больных все окна заставлены большими аптекарскими склянками»?

В своей статье «Аллопатия» (Die Allopathie) он писал в 1831 году2:

«Если бы это был спасительный метод, то каким образом они оправдают, что из всех умерших в течение года более шестой части погибает от воспалительных болезней, о чем свидетельствуют их собственные таблицы! Даже двенадцатая часть из них не сошла бы в могилу, если бы не попала в такие кровожадные руки, а предоставила бы себя только своей природе и держалась бы вдалеке от того старого пагубного искусства».

Грисселих3 посетил Ганемана в 1832 году в Кетене. «Ганемана часто упрекали в презрении к силе природы! Ранее я также был введен в заблуждение, прочитав то, что было написано в «Органоне». «В разговорах Ганемана я не заметил никакого отрицания этой силы. Реформатор по-видимому дал повод к недоразумениям». Небрежное чтение и незнание его сочинений являются причиной этих недоразумений.

Приверженец Ганемана, д-р Каммерер в Ульме, написал в 1834 г. маленькую книгу «Гомеопатия излечивает без кровопусканий» (Die Homöopathie heilt ohne Blutentziehungen. Leipzig 1834). Ганеман написал предисловие к этой последней и объявил, что вполне согласен с ее содержанием. Какую роль играет там целебная сила природы? Стр. 1: «Кровопускания являются унижением и презрением к великой силе природы». На стр. 6 и далее описывается течение воспалительных болезней, воспаления легких и проч., которые предоставляются
———————————————————————————

1 Allg. Anz. d. D. № 207. Jahrg. 1809 — Stapf I. 49.
2 Bonpoc идет o кровопускании y больных лихорадкой, в особенности у пневмоников.
3 Skizzen aus der Mappe eine reisenden Homöopathen, Karlsrue 1832 S. 35.