— 348 —

для своей пользы, были подвергнуты противниками прежде всего строгой критике и признаны ими неверными; Курт Шпренгель утверждает, что место из Гиппократа Περι τοπων и проч. выхвачено из целого, и скорее должно пониматься в смысле contraria contrariis1.

Проф. Сакс, поручивший, как он говорит, одному филологу перевести себе это место, в своем «Заключительном слове» (Schlusswort) 1826, стр. 88 приводит дословно весь пункт, который передан Ганеманом лишь вкратце, и приходит к заключению, что Ганеман сам не верил в свое собственное объяснение. Другие, между которыми вожаком был Симон2, имели опять новое доказательство, что Ганеман был обманщик. Это место обсуждалось и во «Всеобщем указателе германцев», но оно было истолковано в ганемановском смысле (1822 стр. 2617).

В 1846 г. в журнале «Янус» (Т. 1. стр. 787) появилась статья: «Гиппократ — гомеопат», которая начинается так: «Д-р Ландсберг сделал столь же интересное, как и удивительное открытие, что гомеопатия не есть изобретение Ганемана, а что она в своих первоначальных элементах находится уже в сочинениях, дошедших до нас под именем Гиппократа. Мы должны находить это удивительным, потому что с одной стороны, несмотря на то, что Гиппократа изучали много тысяч раз, об этом открытии еще никогда не говорилось так ясно и определенно. Гиппократу так часто готовы приписывать знания, которых он не имел, и в настоящем случае упустили из виду столь важный в историко-медицинском отношении факт, который является не только результатом часто совершенно ложных заключений, но прямой апофегмой. Но тем не менее, как аллопаты, так и гомеопаты, как совершенно правильно замечает господин Ландсберг (статья д-ра Ландсберга заимствована из известного журнала фон Вальтера и фон Аммона V. тетрадь 3, и эти предварительные заметки, как кажется, написаны проф. Геншелем), приложили всевозможные старания» и проч.
———————————————————————————

1 Kurt Sprengel, über Homöopathie, eingeleitet von Schragge. Magdeburg 1838.
2 Geist der Hom. — Pseudomessias.

— 349 —

Теперь с нетерпением ожидаешь это знаменитое, вновь открытое место. Профессор фон Вальтер, лейб-медик саксонского короля, фон Аммон и проф. Геншель признают его доказательным, и историк проф. Гезер (Haeser) упоминает о нем в том же томе (стр. 872) и также не имеет против него никаких возражений, только прибавляет со вздохом: «Итак, с каждым днем возрастает радостная надежда, что со временем прежние зародыши гомеопатии можно будет проследить до богов и полубогов Индии!». И как же гласит это знаменитое место, которого никто не знал?— περι τοπων των κατ ανθρωπον и проч.,— стало быть, то самое, которое Ганеман приводил уже 41 год тому назад, и объяснение которого в его смысле послужило доказательством, что он был обманщик.

В «Янусе» упомянутое место приведено подробнее и снабжено примечаниями: «Другой способ, — говорит Гиппократ, — применения врачебного искусства следующий: применяя то же самое, что производит болезнь, можно снова выздоравливать при помощи болезни». При этом приведены некоторые примеры о мочерезе и кашле, затем о лихорадке, которая может проходить то от того самого, что ее вызвало — гомеопатически, то от противоположного — аллопатически; при этом в фармакодинамическом отношении приводится снова, как пример, обильное употребление теплой воды для питья и для ванн, причем вводимой при помощи этой последней в тело теплотой уничтожается лихорадочный жар. Гастрическую рвоту можно также остановить употреблением рвотного средства, как наоборот это последнее производит рвоту у здоровых. Но Гиппократ прибавляет к этому и, как замечает автор, до некоторой степени этим придает значение гомеопатии как методе, что бывают случаи, которые лучше поддаются аллопатическому лечению, другие же — гомеопатическому, и проч.

В конце этого отдела — из которого приведены здесь только выдержки — Гиппократ высказывает свое мнение и о величине доз и замечает относительно этого, что не следует без необходимости применять сильных средств и стремиться уменьшать их силу посредством количественного отношения, но употреблять при серьезных болезнях сильные средства, при менее

— 350 —

значительных же — более слабые лекарства. Следовательно, Ганеман воспользовался этой предосторожностью только для того, чтобы сделать из нее карикатуру, т. е., чтобы окружить свое учение лучезарным венцом, который бы соответствовал принципу mundus vult decipi. Но во всяком случае не подлежит сомнению, что он заимствовал идею своей теoрии разведения так же, как и идею «омойа си омойя», и что, наконец, из всего его учения нет ничего его собственного, за исключением рожденной гораздо позднее — Psora».

Но так как приверженцы Ганемана отвергают его псору, то отцом теперешней гомеопатии остается Гиппократ. За все зло, которое она причинила, за всю досаду, которую она возбудила в аллопатах, пусть отвечает Гиппократ; следовательно все ругательные имена должны быть направляемы через голову Ганемана к Гиппократу.

Но трудно понять одно: все те, которые обвиняют основателя гомеопатии в литературном подлоге, называют эту последнюю лжеучением. Зачем же понадобилось приписывать это лжеучение другим лицам?

Разве это не есть большая непоследовательность, острие которой направляется против самих спорящих?

Затем еще одно замечание к этой главе. Мы, конечно, допускаем, что для унижения Ганемана целесообразно выставлять его человеком, не имевшим никаких собственных идей, и которые из хитрости или по глупости украл у других то, что в главных пунктах уже более 70 лет считалось врачами истинным и испытывалось практически. Ганеман является глупцом и шарлатаном, а с ним и его приверженцы. Вследствие этого этот маневр продолжается до последнего времени с согласия аллопатической прессы. Но если в этом немаловажном деле не будет единства, то угрожает опасность такого рода, что в конце концов, несмотря на самые убедительные уверения, публика потеряет к ним доверие. А потому в интересе самих аллопатов мы позволяем себе дать им совет — придти к окончательному заключению, кто должен был быть злодеем, Гиппократ или Парацельзий.

Или, может быть таковым окажется «Г. Альберти», как

— 351 —

того желает тринадцатый (Keппe)? Правда, этот господин, сочинение которого цитируется, назывался не «Г. Альберти», а «М. Альбертус», и утверждал совершенно противоположное, как доказал Зорге1. Но аллопатический противник, сознательно стремящийся к цели, в этом отношении не слишком-то разборчив.

С другой стороны Лейпольдт2 (Leupoldt) сообщает о Галене, что он не был против принципа Similia Similibus.Следовательно, можно было бы сказать, что Ганеман обокрал и Галена.
———————————————————————————

Последующие опыты противников

Ход развития Ганемана показывает, что он достиг своих открытий не на бумаге, а что он шел путем индукции. Конечно, он старался подкрепить свои открытия теориями, но он определенно высказывает желание, чтобы его судили по результатам. Он многократно называет результаты своих исследований «неслыханными», «невероятными». «Подражайте, но подражайте в точности», было его известным изречением. Если из того, чему учит гомеопатия, не все окажется верным, то она погибла3.

Как уже было показано выше, Ганеман в своем способе применения лекарств очень скоро стал действовать совершенно своеобразно. Сначала он был сторонником «энергичного образа действий» и всего охотнее применял «сильнодействующие» лекарства. В особенности при наркотических растениях видно, как он, осторожно увеличивая прием, назначает лекарства до ожидаемого его действия. Затем он прекращает приемы лекарства, чтобы с точностью наблюдать результат и продолжительность его влияния. В течение многих лет он пришел к заключению, что следует давать только один-единственный прием и тщательно следить за действием, которое он производит на тело; он повторял дозу только после прекращения ее действия.

Кто из врачей так старательно изучил этот трудный
———————————————————————————

1 Zeitschr. des Berl. Ver. hom. Aerzte. I. S. 35.
2 Geschichte der Medicin 1863. S. 145.
3 R. Arzneimittel. 2 Aufl. 1825. S. 1.

— 352 —

вопрос, как великий наблюдатель Ганеман? Ни один из противников не следовал за ним с серьезным рвением по этому пути исследования; литература не сообщает ни про одного врача, который с таким усердным трудом и неизменной наблюдательностью старался бы разрешить этот важный вопрос этим необходимым способом. Благодаря такому многолетнему изучению, этот путь шаг за шагом вывел нашего Ганемана из обыкновенных воззрений на обширное, благотворное поле его учения о приготовлении лекарств.

Для примера из подлежащей сомнению области: аллопаты дают, как и гомеопаты, ртуть при известного рода катарах кишок. В этом случае они дают прием приблизительно в 0,01 грамма (1/6 грана) коломеля. Записывал ли подробно хоть один из профессоров или остальных врачей те случаи со всеми побочными обстоятельствами (которых до сих пор нельзя было найти в аллопатических сочинениях), в которых каломель приносил пользу, и затем предписывал ли он когда-либо в подобном случае в десять раз «слабейший» прием, относительно которого он мог бы быть твердо убежден, что он приготовлен по предписанию Ганемана? Наблюдал ли он тогда внимательно действие этого лекарства? В случае неуспеха, увеличивал ли он снова дозу больному, о котором идет речь, и замечал ли благоприятные результаты, которые не получались при «слабейшей» дозе? Занимался ли он в течение многих лет подобными тщательными исследованиями, которые к тому же лежат в собственном интересе больного, и записывал ли их, принимая во внимание все мельчайшие объективные и субъективные явления?

Приблизительно таким образом стал мало-помалу действовать Ганеман при лечении больных. Ни один из противников не подражал ему в этом! Даже к готовым результатам, которые он сам добыл с таким трудом, несмотря на многократный, настоятельный и серьезный вызов со стороны Ганемана, относились презрительно, но зато тем деятельнее прописывали пилюли и микстуры.

«Чем бы рисковали противники, — говорил Ганеман после того, как он сначала назвал свое открытие приготовления лекарств

— 353 —

«неслыханным»1, — если бы они с самого начала последовали моим указаниям и стали бы применять именно эти маленькие дозы? Разве при этом им могло встретиться что либо худшее, чем то, что эта доза не помогла бы? Ведь повредить она не могла!».

Большинство противников не делали даже поверхностных опытов, а те немногие, которые испытывали, по-видимому производили свои поверхностные опыты с предвзятым намерением.

Бишов2 говорит, что долг не позволяет производить опыты над гомеопатией при воспалении легких.

Гейнрот, живший так же, как и Ганеман, в Лейпциге и потому имевший случай наблюдать за ним, пишет l. с. стр. 5: «Что господин Ганеман настолько же сильно убежден в своем учении, насколько он человек с твердым характером, было им доказано различным образом». А между тем, Гейнрот не производил опытов; «ложные понятия приводят к ложным результатам».

Элиас также не делал опытов; стр. 18: «Против гомеопатии большой недостаток фактов».

Сакс в «Заключительном слове» и Фишер не говорят ни слова об опытах.

Симон3 соглашается с Мюкишем в том, что предложение Ганемана производить проверочные опыты «является жалким замечанием», потому что пришлось бы терять драгоценное время. «По справедливости от нас не могут требовать, чтобы мы испытывали каждую явную нелепость4; жизнь слишком благородна для этого».

Сакс (Die Homöopathie und Herr Корр. стр. 56) оспаривает замечание Коппа, что «факты могут быть верны, между тем как основанная на них теория может быть ложной». Относительно гомеопатии этого не может случиться (стр. 57) «именно потому, что она не существует».

Штиглиц (1. с. стр. 163): Факт, что Ганеман не заслуживает
———————————————————————————

1 Chron. Krankheiten. Vorrede V.
2 l. с. S. 127.
3 Pseudomess. S. 300.
4 Geist der Ноm. S. 77.