НЕПОЛНАЯ КАРТИНА

Последовательные заболевания индивида имеют достаточно сходства, чтобы ясно показать, что каждый человек реагирует на болезнь своим особым способом. Обычно такое обобщение не мо­жет производиться пациентом самостоятельно, поскольку все де­тали телесных страданий вскоре забываются. Опять же интенсив­ность острого заболевания маскирует более глубокие проявления, где и рожающиеся лучше всего в дискратичных симптомах, наиболее цепных для врача. После вспышки острого заболевания эти скрытые симптомы снова медленно проявляются, в конечном итоге де­монстрируя себя в качестве неотъемлемой составной части глубоко внедренного миазма, который может быть устранен только самым тщательно подобранным препаратом. Тот, кому не удастся это по­нять, всегда будет лечить, но никогда не излечивать. Своими бес­цельными блужданиями среди симптомов он будет только вносить путаницу в картину, и все это потому, что он взял неправильный старт.

По мере того как растет опытность врача, уменьшается его по­требность в острых препаратах. Он понимает, что острое возбужде­ние жизненной структуры может быть настолько опасным, что бу­дет требовать их применения, однако он предполагает, что очень скоро после них последуют другие, с более глубоким действием. Это несколько напоминает определенную аллопатическую практи­ку, однако при отсутствии ее отрицательных последствий. И, на­оборот, оно расчищает почву, более четко обрисовывая показания для следующего средства.

Для нахождения и назначения правильного антипсорического средства имеется несколько препятствий. Анамнез может быть не­доступен, status praesens может состоять только из небольшого чис­ла неясных симптомов или, наоборот, он может быть перегружен множеством незначительных деталей благодаря врачу, проводяще­му опрос. Пока врач не приобретет привычку точного наблюдения, он почти всегда может быть уверен, что сделает неправильные вы­воды. Не все врачи достаточно развили свои способности дедукции и логики, и именно им надо показать действительную и близкую связь между клинической и патогенетической картиной. Эти реа­листы редко становятся гомеопатами высшего уровня, в основном, из-за своего предыдущего образования, для которого не характер­но развитие сил воображения, тогда как в действительной практи­ке всегда существует что-то, что служит помехой для каждого кли­нического случая.

Повторные переводы и копирование текстов Materia Medica поч­ти всегда незаметно изменяют оттенки значений, которые так важ­ны для правильного понимания различных препаратов. Это плохо, потому что каждая запись должна быть чем-то большим, чем про­стое перечисление фактов, лишенных своего жизненного окруже­ния. Это представляет насущную потребность и создает фон карти­ны болезни, будь она клиническая или патогенетическая. Старые

Мастера обращали очень большое внимание на скрупулезный отбор симптомов, понимая изменчивость их появления. Сам Ганеман, хотя он приобрел, вследствие длительной практики, способность ухватывать суть состояния каждого испытуемого, говорил о придумывании симптомов Неннингом, даже вводя многие из наблюдений последнего в свою собственную компиляцию. Теперь мы знаем их огромную ценность.

Лично я считаю ошибкой использование в прувинге только обу­янных людей, потому как наиболее зрелые и выразительные описания даются умами посредственных способностей. Спонтанное выражение, не испорченное заключением, является наиболее цен­ным. Это особо важно при гомеопатическом лечении детей и младенцев, где самостоятельная интерпретация практически полно­стью отсутствует.

Какое тогда должно быть наше отношение к болезни? Если мы воспринимаем ее в качестве нарушения нормальной вибрации че­ловеческого организма как целого, начинающегося в жизненной силе, в этом сгустке энергии, управляющим нашим благосостояни­ем, то несомненным заключением будет, что каждое отдельное не­домогание, которым мы страдаем, должно нести на себе отпечаток всего целого и, соответственно, должно расцениваться и излечи­ваться, как оное, т.е. изнутри наружу, сверху вниз и в порядке, об­ратном тому, как оно появлялось. Первое должно быть последним, а последнее первым.

Осознаем мы или нет, мы облекаем мысли в конкретную форму, а образ наших мыслей является вернейшим руководящим принци­пом к поиску требуемого препарата. В них берет начало основной и наиболее плодородный источник нашей позиции , он накладыва­ет отпечаток на значение каждого симптома, также как интонация управляет значением слов в некоторых языках больше, чем в других.

В первоначальной Materia Medica Пура Ганемана содержится толь­ко несколько упоминаний об ухудшении и улучшении. Это позволяет нам сделать вывод, что изначально модальности использовались меньше, чем теперь, хотя Беннингхаузен достаточно быстро добавил нот полезный фактор в наши знания о препаратах. Сам Ганеман по­лагался на проявления комбинации симптомов в качестве руководства и, когда они были ясными и четкими, то редко нуждались в по­мощи модальностей.

Еще один момент: основные элементы данной клинической кар­тины обычно не обнаруживаются в той комбинации, которая пред­ставлена в теоретическом патогенезе, их нужно собирать по частям в симптомах различных прувингов. Это означает, что ни один чело­век не может показать полную клиническую картину какой бы то ни было болезни, а также все фазы действия одного лекарства, но любой комплекс будет содержать в своих рамках некоторые важные признаки болезни.