— 37 —

Мысль образовать гомеопатическое общество принадлежит В. Дерикеру — лицу, принимавшему горячее участие во всем, что касалось успехов гомеопатии в России, и оказавшему в этом отношении значительные услуги. Дерикер принадлежал к числу тех людей, которые, познав истину, не ограничиваются одним личным признанием ее, но считают нравственным долгом для блага близких проводить ее в общественное сознание, стремясь к этой цели всеми способностями души, всеми нравственными силами. Для него такой истиной было убеждение в благотворном влиянии на человечество новой медицины; этой идее он посвятил половину своей жизни и преследовал ее с такой настойчивостью и энергией, что превзошел в этом отношении даже С. Н. Корсакова. И если усилие его доставить гомеопатии в России самостоятельное положение не имело полного успеха, то вина не его — один в поле не воин… Почтим же намять этого честного и благородного труженика благодарным воспоминанием.

Василий Васильевич Дерикер родился в декабре 1816 года. Отец его, служивший механиком при экспедиции заготовления государственных бумаг, умер, когда ребенку не было еще пяти лет. Оставшись после отца на руках матери, бедной, но умной женщины, он на шестом году был помещен ею в английскую школу, где постоянно во все время пребывания в ней был первым учеником. К сожалению, по необеспеченному состоянию матери, судьба мальчика зависала не столько от нее, сколько от его родственников. Последние решили, что для бедного мальчика ученость — лишняя роскошь, а потому на шестнадцатом году возраста молодой Дерикер был взят из школы и отдан учеником в типографию. Работая неутомимо днем то в словолитной, то в наборной, Дерикер ночи посвящал прерванному образованию, и благодаря настойчивости и прилежанию, почти без всякой посторонней помощи изучил языки французский, английский, шведский и датский. Приобретенные им в этих языках познания были настолько основательны, что он приступил к переводам. В то время внимание его особенно занимала поэзия немецкая и скандинавская. Первый его литературный труд, который был напечатан в «Библиотеке для чтения», был перевод с датского «Габгард и Сигна». Этот опыт литературной работы обратил на него внимание редактора журнала, и Дерикер получил от Сенковского предложение взять на себя отдел иностранной словесности, а вместе с тем иметь наблюдение и за печатанием журнала. Среди этих занятий Дерикер сдал в университете экзамен на звание старшего учителя русской словесности, вслед за тем получил место преподавателя этого предмета в Дворянском полку. Для Дерикера наступила пора более свободной деятельности. В это-то время любознательность его обратилась на медицину, влечение к которой он чувствовал еще в юности, но был отвлечен соображениями его родных, находивших, что изучение медицины потребует слишком много времени и денег, тогда как ему прежде всего нужно было заботиться о средствах к существованию. Теперь Дерикер мог удовлетворить своей страсти и он, оставаясь учителем словесности, находил время посещать лекции медицинской академии. Уже три года слушал он курс медицины, когда главный начальник Военно-учебных заведений генерал-адъютант Ростовцев поручил ему составление учебного руководства. Работа была нелегкая, а между прочим спешная. Обстоятельство это заставило Дерикера прекратить на время посещения академии. Это было в начале пятидесятых годов, перед началом Крымской войны. Между тем, начались военные действия, в армию потребовались врачи. По распоряжению военного начальства весь старший курс студентов медицинской академии был выпущен в армию лекарями. Дерикер, отвлеченный поручением Ростовцева от медицинских лекций, не успел окончить курса, а потому не мог получить даже степень лекаря. Неудача эта не охладила в нем ревности к изучению медицины, но изучение это пошло уже в другом направлении — он узнал гомеопатию… Что было поводом обращения к ней, мы не знаем, но светлый ум его сразу оценил ее достоинства, и он с жаром отдался новому учению. Первые опыты практики, к которой он приступил под руководством родственника своего доктора Ведринского, были успешны, но на этом поприще он далеко опередил своего учителя. В то же время начались и литературные труды его по гомеопатии. Начавшаяся война указала ему на потребность врачебного руководства, приноровленного к потребностям и особенностям военного времени, почему он и написал тогда «Военно-походный лечебник», в то время не пропущенный медицинской цензурой, но впоследствии напечатанный им в журнале «Народная беседа». В том же году была издана им «Физиологическая история женщины»; затем идет ряд его сочинений и переводов по гомеопатии, перечислять которые находим излишним, так как читатель найдет их ниже, по мере появления в литературе книг гомеопатического содержания.

Продолжая трудиться в этом направлении, Дерикер убедился, что гомеопатия тогда только станет у нас на твердую почву, когда с одной стороны терапевтические опыты ее будут у всех на виду, при полной возможности следить за ними, поверять их и затем выводить заключения о их значении, а с другой, когда усилится постоянный контингент врачей-гомеопатов, которых сравнительно с обширным пространством России было еще у нас все-таки очень мало. Достигнуть того и другого было возможно только при существовании отдельной независимой клинической больницы. Предпринимавшиеся до тех пор опыты учреждения гомеопатических отделений, как например, в Тульчинском и Петербургском госпиталях, а также и при Петербургской больнице чернорабочих женского пола, по мнению Дерикера, не могли привести к цели уже потому, что действия гомеопатов наблюдались в замкнутых стенах, а заявлять об этих действиях было предоставлено аллопатам; до всеобщего сведения, т.е. до печати, не доходило ни одной строки, ни одной цифры о результатах. Так, например, результаты гомеопатического лечения при Петербургской больнице чернорабочих не только нигде не были опубликованы, но после оставления Перовским Министерства внутренних дел все отчеты гомеопатического отделения, как мы слышали, даже вовсе были уничтожены, с какой целью — не знаем.

Очевидно, стало быть, что гомеопатам необходимо было иметь свою отдельную больницу, доступную их противникам исключительно для одних только наблюдений, без всякого права вмешательства в какие бы то ни было распоряжения. Очевидно также и то, что учреждение такой больницы, при полной невозможности рассчитывать на субсидии правительства, было возможно только при соединенных усилиях всех последователей гомеопатической медицины — отсюда мысль основать Общество с собственным литературным органом, специально посвященным интересам гомеопатической науки. Само собой разумеется, что предпоставив такую цель, надо было подумать о материальных средствах, к приобретению которых на первый раз не представлялось никакого другого источника, кроме добровольных пожертвований тех, кого интересовали успехи гомеопатии. В этих видах Дерикер предполагал доставить доступ в Общество и неврачам, которые в качестве почетных членов и соревнователей могли содействовать oбpaзoванию капитала пожертвованиями и обязательными срочными взносами. В 1858 году, по инициативе Дерикера, было подано министру внутренних дел Ланскому прошениe, подписанное 50 лицами, a вместе с тем был представлен и проект устава гомеопатического общества. Просителями было отказано. Отказ министра мотивировался тем, что «гомеопатический способ лечения только терпим, но научно не исследован, и что специальное ученое общество не имеет права допускать в свою среду посторонних лиц, а потому он, министр, находит, что для дозволения учредить общество врачей-гомеопатов необходимо, чтобы врачи, подписавшие прошение, доказали бы действительность гомеопатического лечения и преимущество его перед общепринятой терапией. Доказательство это может быть достигнуто прениями врачей-гомеопатов с членами комитета, избранного Медицинским советом, по особо составленной для этой цели программе». Решениe это было подписано министром внутренних дел Ланским и директором Медицинского департамента Министерства внутренних дел Отсолихом.

Казалось бы, чего лучше? Противники гомеопатии заявляют о своем желании убедиться в действительности ее терапии, стоит только добросовестно приступить к опытам. К такому заключению приводит всякого здравомыслящего человека первая часть ответа министра или, лучше сказать, представителей административной медицинской власти. Но тот же здравомыслящий человек, сообразив, какие предлагаются гомеопатам средства для оправдания их учения, увидит, что предложение им сделанное ничто иное, как фарисейская уловка, заранее рассчитанная на то, чтобы не только соглашениe, но и самую попытку к нему сделать невозможной. В самом деле: об опыте, при помощи которого только и возможна поверка гомеопатического лечения, не говорится ни слова, а говорится о прениях, да еще по какой-то программе, которую обещают составить без участия гомеопатов. Само собой разумеется, что такое безрассудное предложение было оставлено ими без внимания, но так как находившиеся в Петербурге врачи гомеопаты чувствовали потребность в ближайшем общении между собой, чтобы иметь возможность в живой беседе обмениваться мнениями, касавшимися предмета, их интересовавшего, то они, благодаря обязательному предложению Ф. К. Флеминга, стали время от времени собираться для совещаний у него в доме, а в гомеопатической аптеке, по его же предложению, принимать приходящих больных. Таким образом, хотя и неоффициально, было положено начало будущему Обществу врачей-гомеопатов и амбулаторной лечебнице, долженствовавшей предшествовать учреждению постоянной больницы. Душой всего дела был Дерикер, а ближайшим сотрудником его Флеминг.