— 51 —

Закон для показаний

Гомеопатическая диагностика, при всей ее подробности, при всем ее точном исследовании относительно патогенических симптомов, была бы совершенно бесполезна, если б мы не имели закона, который указывает нам действительные врачебные средства. Аксиома Similia similibus curantur связывает эти оба знания и делает их основанием медицинской практики. Бросив беглый взгляд на окружающие больного обстоятельства и однажды установив, диагностику, аллопат считает элементы для своего плана лечения готовыми. Так, определив раз перемежающуюся лихорадку по периодичности появления болезненных припадков с перемежками, он неизбежно прописывает хинин, если вообще не предпочитает хинину мышьяк. За самым блистательным объективным исследованием острых или хронических болезней сердца, гипертрофии или атрофии, утончения или утолщения стенок сердца, недостаточности или окостенения клапанов, атероматозных отложений, полипов, нервного или конгестивного сердцебиения, аневризмы, воспаления и т.д. следует вечное неизменное Digitalis purpurea, которому в помощь, для выполнения невозможной роли, придаются разные вещества второстепенные. И так во всем. Понятно, что какой бы ученостью ни отличалась диагностика, основанная на ней аллопатическая терапия, именующая себя рациональной, всегда бывает недостаточна, чтобы не выразиться построже. Стало быть, гомеопатия исполнила необходимую и святую обязанность, совершенно отделившись от старой медицины, чтоб на других, новых основаниях построить действительно рациональную терапию.

Закон подобия составляет главное руководство при показаниях новой терапии. Для практического приложения этого закона необходимо входить в самые мелочные подробности при исследовании больного и при изучении свойств лекарства. Нужно знать положение и защиту врага; нужно знать и свое оружие, и средства атаки. Без этих условий лучший план сражения не может дать победы.

Ганеманова школа очевидно вправе сказать, что она знает свойства своих средств лучше, чем старая школа свои. Теперь сравним способы приготовления и дачи лекарств, чтоб видеть, не было ли и в этом отношении необходимое преобразование.

Предоставим самим аллопатам говорить за нас. За цитатами нам ходить не далеко. «Свойства многих лекарств останутся нам неизвестны до тех пор, пока рутина будет продолжать предписывать врачам сложные формулы. Древняя иппократовская медицина лечила простыми средствами, она не употребляла разных смесей, заваливших наши фармакопеи… Пока врачи не откажутся от этой опасной роскоши, введенной невежеством и cуeверием, пока будут продолжать считать необходимостью всякое главное врачебное средство давать с примесью разных вспомогательных и поправляющих по правилам искусства не только мнимого, но несомненно вредного, до тех пор наука останется все в том же положении, в каком находится теперь» (Fourcroy).

Чтобы доказать, что аллопатия до сих пор заслуживает этих упреков за полифармацию, стоит развернуть любое новейшее собрание рецептов или руководство к аллопатической фармакологии. Вот что говорит Valleix о лечении отечного воспаления гортани. «Так как в этой, равно как и во многих других весьма опасных болезнях, не ограничиваются назначением одного средства, а употребляют многие вместе, то через это самое и трудно бывает различить действие свойственное каждому из них».

Справедливо сказал Иппократ: «Medicamentorum variеtas ingorantiae filia est».

Эти немногие цитаты в то же время доказывают и осуждают хроническую болезнь аллопатии относительно назначения и приготовления лекарств, и показывают, что она далеко еще не владеет ни средствами, производящими всегда постоянные и с точностью определенные действия, ни святыми истинами, о которых говорится в «Программе».

Гомеопатия, сильная знанием свойств своих средств, опираясь на многочисленные симптомы, которые одно средство может произвести, и изучив все условия благоприятствующие действию каждого лекарственного вещества, дает каждое средство отдельно, в чистом виде и таким образом, чтоб оно могло развить свое целебное действие. Она не подвергает организма ненужной тревоге, происходящей от физико-химического действия массивных доз. Она пользуется только динамическими свойствами лекарств. Здесь нет сбивчивости, нет химического разложения, нет ошибок в приготовлении лекарств; противный вкус, тошнота, боли, спазмы, припадки, производимые аллопатическими лекарствами, чужды гомеопатическому лечению. Во время выздоровления больного гомеопатии не представляется никакой надобности лечить его от последственных болезней, происходящих от опасного действия лекарств и составляющих один из самых коренных пороков аллопатической методы.

Никто из гомеопатов не сомневается, что в гомеопатии тоже есть недостатки, никто не разбирал этих недостатков даже в твоpeниях великого учителя строже самих гомеопатов, его учеников и последователей. Но основных начал еще никому не удалось поколебать. Вот почему ни один из ознакомившихся с этим учением еще не покидал его. Все недостатки гомеопатии, неполнота некоторых начатых исследований лекарств и недостаточность теоретического объяснения некоторых второстепенных, для практики собственно бесполезных вопросов такого свойства, не могут вредить целому. Время и продолжение исследований ежедневно пополняют и исправляют их. Гомеопатия, обладающая неистребимым жизненным началом, есть создание, способное к бесконечному совершенствованию. Заключая в себе неопровержимую истину, она не только не может пострадать от новых открытий, но напротив, всякий новый успех даже во вспомогательных знаниях, каковы например новейшие средства диагностики и усовершенствования патологии, для нее становятся гораздо более этически полезными, чем для той школы, которая исключительно себе присвоивает эти отрасли науки. Вместе с тем, именнo на основании своих особенных начал, противниками не признаваемых, на основании совершенно иного способа изучения лечебных средств и иного способа их практического применения, она имеет совершенно законное, хотя «Программой» и оспариваемое право считаться особенной, отдельной медицинской школой.