— 52 —

По вопросам относительно диагностики

Мы, кажется, удовлетворительно отвечали на упрек в недостаточности гомеопатической диагностики; доказали, что она, напротив, совершеннее, чем у соперницы; мы доказали также, что только гомеопатией употребляемый способ исследования может подойти к действительному познанию лекарств, достойному звания науки, а миллионы фактов на практике ежедневно доказывают, что ее способ приложения лекарств для больных благодетельнее и надежнее, чем по соображениям школы, именующей себя рациональной.

Перейдем теперь к рассмотрению частных вопросов «Программы». Можно заметить, что все они поставлены так, что логически отвечать на них можно в сущности только в смысле аллопатического учения. От гомеопатии требуют большей частью разрешения таких задач и произведения таких экспериментов, которые, с ее точки зрения для излечения больных, представляются вовсе ненужными или же совершенно выходят из пределов терапии собственно. Наконец, следует заметить также, что по решительному тону, в котором предложены вопросы, люди не коротко знакомые с делом могут, пожалуй, заключить, что аллопатия с своей стороны обладает совершенно удовлетворительными средствами к разрешению. Мы принуждены разочаровать их на этот счет. Смеем уверить, что разрешение большей части этих проблем для аллопатии еще далеко не осуществимо и выражает не что иное, как рium desiderium, желание разрешить.

Вопросы 1 и 5 (см. «Программу»).

Мы должны признаться, что номинальная диагностика местного поражения в хронических болезнях для нашей школы столько же темна, как и для аллопатической. Однако ж гомеопатии, занимающейся «разбором подробнейших припадков болезни», то есть обособлением каждого данного случая, трудность диагностики не препятствует приносить пользу больным и часто достигать даже излечения. Аллопатия, напротив, тут в особенности должна сознаться в своем бессилии, потому что при неизвестности местного поражения она уже решительно лишается возможности назначить какое бы то ни было средство. Тут ее средства, «имеющие с точностью определенные действия», скромно укрываются за траурной завесой.

Тут-то с наибольшей резкостью обнаруживается основное различие обеих метод. Аллопатия, не отыскавшая имени болезни, подходящего в нозографические рамки, не может приступить к лечению и не может избавиться от тревожного смущения, мешающего создать какой бы то ни было план. Это оттого, что она, по примеру древних греков, все еще думает, кто узнал имя, узнал и всю сущность дела (οζ τα ονοματα εισε, καιτα πραγματα). Число болезней, в которых номинальная диагностика остается сомнительной, чрезвычайно велико. Об этом свидетельствуют больные, советовавшиеся со множеством знаменитостей и собравшие почтенные каталоги имен своих болезней, часто совершенно противоположных и только оправдывающих поговорку, чтó голова, то разум. Ясно, что в видах пользы больного, гораздо более рационально заниматься разбором симптомов, которыми болезнь ощутительно и видимо проявляется, когда точное знание этих симптомов одно только и может руководить практика при выборе лекарства. Положим даже, что диагностическое определение места совершенно точное; это все-таки не подвинет лечения: чтоб быть вполне рациональным и действительным, оно должно быть основано на гомеопатическом соответствии, на патогенетической симптоматологии, потому что болезни, тождественные по месту поражения, сообразно особенностям патологической истории каждого организма всегда требуют различного лечения, различных средств, и наоборот, различные по месту поражения могут требовать одного и того же средства.

На вопросы 2 и 3 тот же ответ.

На вопрос 4. — ветеринары ежедневно стоят лицом к лицу с подобными задачами и с честью разрешают их. Столько же смысла можно предположить и у гомеопатов. Кроме того, внимательное наблюдение болезней и больных вообще дает средства и в этих случаях (при определении болезней детей, помешанных и т.д.) найти много симптомов, характеризующих болезнь, чтобы составить соответствующее гомеопатическое назначение. Да и почему же наконец в этом, как и во многих других вопросах, непременно предполагается, что гомеопат не может владеть инструментами объективной диагностики точно так же, как и авторы программы? Инструменты эти, во-первых, не составляют исключительной собственности аллопатии; во-вторых, гомеопатия вовсе не отвергает их: она только находит их недостаточными ни для полной дифференциальной диагностики, ни в особенности для назначения средства.

На вопрос 5 можно отвечать двумя способами: 1. В смысле учения аллопатического, выписками из весьма известных и уважаемых сочинений терапевтов-аллопатов. Например:

Псевдокруп. «Конечно, очень трудно с точностью определить достоинство различных способов лечения, предложенных против псевдокрупа. Нужно ли указывать на причины? Эту болезнь сначала смешивали с крупом, потом с нервными страданиями, поначалу чуждыми гортани, и большей частью прилагали одно и тоже лечение к разнородным случаям, вследствие чего невозможно было получить какой бы то ни было положительный результат» (Valleix, Guide du méd. prat.)1.

1 Если приведенных автором кратких выдержек покажется мало, то нетрудно будет каждую из них распространить хоть следующим образом: «Причина болезни, называемой спазмодическим воспалением гортани (псевдокрупом) без сомнения состоит в спазме гортани, но она, так же, как и этот спазм, очень неопределенна» (Bibl. du méd. prat, V, 43-53).
«Все авторы трактуют о сущности (dе la nature) этой болезни, не изучив ее истории. Знание сущности болезни может быть получено не иначе, как по точной оценке всех явлений, ее составляющих, а как оценить эти явления, когда мы их не знаем?» (Там же). «Guersant полагает, что псевдокруп состоит в эфемерном воспалении слизистой оболочки гортани. Bretonneau предполагает, что болезнь происходит от отечной опухоли гортанной щели; он не думает, чтобы спазм гортанной щели производил или хоть усиливал эту болезнь. — Rilliet et Barthez, имея в виду, что вскрытия показали лишь изменения очень легкие, состоящие в усиленном отделении слизистой оболочки гортанной перепонки; что в иных случаях ровно ничего не оказывалось; что, с другой стороны, перемежка симптомов заставляет предположить, что элемент воспалительный играет роль второстепенную, а нервный главную, заключают, что болезнь состоит в опухоли (phlegmasie) с преобладанием нервного расстройства. — Barrier счел рациональным разделить псевдокруп на две категории, одну с воспалением, другую без воспаления. — Из всех этих мнений следует, что псевдокруп сопровождается анатомическими изменениями легкими или даже ничтожными. Но должно ли с Барьером принимать, что псевдокруп может подделаться (simuler) под круп только в таком случае, когда есть анатомические изменения? — это значило бы впасть в весьма важную ошибку. Чтобы доказать это, мы могли бы сослаться на величайшие аналогии, если бы нас не избавляли от этого факты, еще более доказательные (следует история болезни). Несомненно , стало быть, что и при отсутствии всякого видимого изменения гортани случается наблюдать симптомы до такой степени подобные крупу, что даже самые опытные практики могут ошибиться» (Fabre, там же).

«Большей частью лихорадка и продолжение этой болезни суть результаты более или менее энергического лечения, которое никогда не упустят приложить, потому что постоянно смешивают ее с крупом. Когда употребляются только простые средства, то она почти всегда очень легко оканчивается обыкновенным отделением мокрот» (Guersant, там же).

«Что должен делать врач, призванный лечить ребенка, у которого оказываются все симптомы псевдокрупа? Должен ли он всегда ставить благоприятный прогноз и предоставлять природе действовать? Очевидно, нет. Ничто не доказывает, чтобы эта простая болезнь не могла окончиться смертью. Припадки удушья, после более или менее значительной перемежки, могут повториться чаще и ожесточеннее и причинить смерть» (Rilliet et Barthez, там же, в той же статье). Ред.

Круп. «Так как бóльшая часть авторов под этим наименованием смешивала болезни легкие и очень опасные, то и на терапевтических средствах, против нее употребленных, необходимо должна была отразиться такая же путаница» (Dict. de médecine). «Лечение крупа довольно загромождено, чтоб не настаивать на средствах, которых действительность так проблематична» (Valleix).

Хроническое воспаление ветвей дыхательного горла. «Если уж по имеющимся у нас неполным наблюдениям нам трудно добиться сколько-нибудь положительных данных касательно причин, симптомов и диагностики, то тем более увеличиваются затруднения, когда дело идет о лечении, которое слишком часто основывается на опыте слишком малодоказательном или на теоретических мнениях» (Valleix).

Одышка. «Мало найдется болезней, против которых было бы направлено больше лекарств и с меньшим успехом» (Monneret et Fleury, Compend. de méd.).

Боль желудка (gastralgia). «Бесконечное разнообразие форм и симптомов желудочно-кишечного невроза делает чрезвычайно трудным начертание правил потребного лечения» (Tardieu).

Воcпаление печени. «Мы столько же мало научены касательно лечения хронического воспаления печени, сколько и касательно острого… Заключение: вы видите, как я уже сказал, что это лечение еще очень смутное и неверное» (Valleix).

Желтуха. «Словом, из этого видно, что мы по этой части терапии имеем только самые смутные указания» (Valleix).

Послеродовое воспаление брюшины. «Касательно лечения этой болезни между врачами господствует величайшее разногласие» (Grisolle).

Бели. «На лечении белей необходимо должен был отразиться недостаток точности в определении этой болезни, и можно сказать, что это лечение истинный хаос» (Valleix).

Болезненная менструация. «Терапевтические средства чрезвычайно многочисленны, и поэтому-то именно очень трудно сделать удовлетворительное указание» (Fabre, Diсt. du méd. prat.).

3адержаниe менструации. «Было бы слишком долго исчислять здесь весь плетень терапевтических противоречий, составляющих ocнованиe лечения этой болезни».

Невралгия. «Множество средств было употреблено против невралгии, но нет возможности определить степень их пользы».

Воспаление оболочек мозга. «Практику очень часто приходится быть только зрителем пагубных успехов этой болезни» (Fabre).

Воспаление мозга. «Мы имеем лишь очень неопределенные данные насчет лечения этой важной болезни».

Острое воспалeние спинного мозга. Стоит взглянуть на (исчисленные) средства, чтобы убедиться, что лечение этой болезни далеко не имеет твердого ocнования» (Valleix.)

Неврозы. «…Лечение неврозов столько же неизвестно, как их сущность» (Nysteu).

Нетрудно было бы привести тысячи подобных суждений самих аллопатов о диагностическом и терапевтическом достоинстве их доктрины. Но и этих выдержек достаточно для доказательства, что знаменитые «святые истины» аллопатии — еще очень темный миф. Стало быть, приверженцам учения столь сомнительного и шаткого, вовсе не след быть слишком взыскательными к гомеопатии.

С гомеопатической точки зрения ответ на предложенные вопросы очень прост. Если выбор лекарства сделан на основании начал гомеопатии, то целебное действие несомненно окажется, какие бы сомнения ни облекали местную диагностику, место поражения, сущность и имя болезни, потому что свойство лекарств, их сфера действия, аналогия этого действия с действием причины болезни, все клиническое показание для нас обнаружено чистым опытом на здоровом.

На вопрос 6-й мы только что ответили с гомеопатической точки зрения. Что же касается до значения тepaпии старой школы в таких случаях, то indicationе incerta maneas in generalibus, то есть: когда не знаешь, что делать, держись общих мест искусства; a juvantibus et a lаedentibus praecipue fit indicatio, — когда испытано вредное и полезное, тогда мы узнаем, что может принести пользу. Это знание, конечно, приобретается часто слишком поздно дли больного. Naturam morborum ostendit curatio — когда больной умер или выздоровел, можно по употребленным средствам заключить о сущности болезни. Знаменитый Труссо, со своей стороны, очень усердно рекомендует пробование.

Вопрос 7-й незнающего может заставить предположить в старой школе такую непогрешимость диагностики, какой она очень далеко не обладает. Гомеопаты однако ж ведь большей частью побывали в рядах аллопатов и знают цену этой претензии. По счастию для нас, открытый Ганеманом закон делает нашу тepaпию независимой от хитросплетения наименований, в котором старая школа путается при отыскании распознания страданий адинамических, воспалительных и проч., потому что дифференциальная диагностика бывает темна в особенности в первом периоде, в начала болезни, т.е. в тот момент, когда ее всего легче было бы уничтожить или уменьшить ее опасность. Что же делает «рациональная школа» в этот момент? Ждет, пока дело выяснится; стоит, сложа руки, и ждет имени! «Системы — воистину идолы, которым медицина приносит человеческие жертвы», сказал кто-то. Если от имени болезни зависит верность или ошибочность приложения терапии, то именно аллопатическая-то диагностика и становится опасным оружием против больного; тут-то и грозит беда: врач, вместо того, чтоб просто не дать человеку умереть от болезни, по ошибке в диагностике может убить его. Эта плачевная перспектива зависит от самого взгляда старой школы на диагностику и ее роль. За это-то аллопатия и осуждена своими же.

На вопрос 8-й:

Конечно, если б гомеопат принужден был основать лечение болезней грудных органов на блужданиях старой школы, то он с первого же шагу попал бы в безвыходный лабиринт. Справедливо также, что есть большое сходство между симптомами этих болезней, когда они рассматриваются, так сказать, гуртом, сами по себе: когда мы не обращаем никакого внимания ни на группы этих симптомов, ни на порядок их проявления, ни на характерные оттенки, ни на ближайшие и отдаленные причины, ни на сопровождающие обстоятельства и т.д. А так как гомеопатическая школа подвергает все эти симптомы внимательному, подробному и точному разбору, сообразно основным правилам своим, то для нее рождается свет там, где аллопатия вечно бродит в потемках. Тут опять аллопатическая диагностика является со cвоими страшными последствиями ошибок, опять имя играет свою роковую роль. Программа говорит, что симптомы болезней грудных органов почти тождественны. Мы слегка пробежим хоть только симптомы кашля, чтобы доказать противное.

Кашель может быть:

Сухой и мокротный, звонкий, хриплый, глухой, с затяжкой, прерывистый, судорожный, удушливый, беспрерывный, слабый и сильный, короткими и долгими приступами, постоянный, утренний, вечерний, дневной, ночной.

Он может сопровождаться: тоской, беспокойством, судорогами, кровотечением из носу, слабостью, лихорадкой, насморком, различными болями в груди, в подреберьях, в спине, в животе, в голове, в горле; охриплостью, биением сердца, жжением, приливами, сжатием, стеснением, колотьем, хрипотой, спазмами, слюнотечением, тошнотой, рвотой, головокружением, трепетанием, поносом, пóтом, худением, отеком и проч.

С извержением: мокроты горькой, кислой, сладковатой, соленой, травянистого или металлического вкуса, вонючей и т.д.; водянистой, пенистой, тягучей, комковатой, студенистой, слизистой, вязкой, гноевидной, белой, желтой, красноватой, кровянистой, ржавой, зеленоватой, сероватой, прозрачной, черноватой, гнилой и т.д.; обильной и необильной, ночной и дневной, и проч. Он может ожесточаться и успокоиваться от пищи, питья, воздуха, тепла, холода, ветра, сырости, от движения и от лежанья, от разных положений и проч.

Может начинаться со свербения, щекотания, сжатия, боли, раздражения, сухости, ощущения удушливого газа или постороннего тела в горле, в груди и проч., и проч. Формы и характеры кашля бесконечно разнообразны и подробное исчисление завело бы нас слишком далеко. Приведенного, впрочем, совершенно достаточно, чтоб показать, что кашель — припадок не всегда тождественный, оттенок не всегда маловажный.

Разберите таким же образом одышку, боль, стеснение груди, сердцебиения и неправильности дыхания, и вы получите оценку значения восьмого вопроса.

Занимаясь подробнейшим разбором припадков болезни и ощущений больного, гомеопаты вовсе не пренебрегают распознанием места и степени патологического изменения и не считают новейших открытий во вспомогательных отраслях науки исключительной монополией аллопатии. Вся разница только в том, что определив место и свойство болезни — недостаточность клапанов, гипертрофию половины сердца, туберкулы во второй степени — аллопатия принимает эти определения за исходную точку для начертания плана лечения, и отсюда противоположные мнения практиков касательно соответствующих средств, потому что один может принять страдание бродящего нерва за поражение легких, другой — болезнь сердца за страдание продолговатого мозга и т.д.1. А гомеопатия выбирает средство по соответствию симптомов, сопровождающих местное поражение, причем ошибка в наименовании
———————————————————————————

1 Одну очень знатную особу в Петербурге именитые здешние аллопаты в продолжении многих лет лечили от поражения легких. За диагностическими инструментами дело не стояло; употребляли тоже, конечно, все средства, доступные ничем не стесненному состоянию; и в Палермо, и в Ниццу ради болезни груди посылали, а когда умерла и вскрыли, оказалось, что легкие совершенно здоровы! Не худо бы помнить подобные факты, собираясь доказать бессилие гомеопатии и твердость научных оснований аллопатии. Ред.

не имеет никакого влияния, разногласие во мнениях невозможно; зато возможно, если не всегда, исцеление болезни, а которая может быть и неизлечимой, то по крайней мере облегчение страданий больного.

На вопросы 9 и 10 ответ уже заключается в предыдущем. Но для решительной победы аллопатии над гомеопатией выдвигается еще резерв; выстраиваются в боевой порядок диабет, пневмония и брайтово перерождение почек. Посмотрим, благонадежные ли это союзники. Послушаем самих аллопатов. «Мало1 найдется болезней, против которых было бы употреблено столько лекарств, как против диабета: паровые бани, всякого рода втирания, отвлекающие, кровоизвлечения общие и местные, минеральные кислоты, известковая вода, вяжущие, успокоительные, препараты креозота, меди, ртути, опия… хвалили также щелочное питье… но чаще всего — безуспешно» (Grisolle). Можно подумать, что присутствуешь при вавилонском столпотворении.

«Против диабета были предложены различные способы лечения, но они были основаны на химических гипотезах, ныне забытых, и давали результаты только неудачные. Мясная диета, которая, говорят, в некоторых случаях имела хорошее влияние, большей чacтью бывает недостаточна» (Littrè et Robiu. Dict. des termes de méd.). Неправда ли, что тут, как и всегда в аллопатии, обилие средств маскирует бедность результатов? И что же тут преследуют с таким ослеплением как сущность болезни? Сахар! Забывают, что этот сахар только продукт болезни, следовательно, один из симптомов ее. В доказательство набросаем краткие очерки этой болезни.

Десна рыхлые и кровоточивые; зубы шатаются и портятся; слюна пенистая и кислая; язык красный, часто обложенный белым, изредка черноватый; аппетит неправильный, чрезвычайный; алчный голод или же отвращение от пищи; неутолимая жажда; пищеварение трудное; рвота; кожа сухая, шероховатая, покрывающаяся различными сыпями; уменьшенная чувствительность кожи; отcyтствиe испарины; иногда местная гангрена членов; ослабление

———————————————————————————

1 Напротив, мы находим много. На всякой сколько-нибудь важной болезни зауряд испытываются все возможные и невозможные способы лечения и самые противоположные средства.

зрeния; притупление слуха и даже глухота; пульс слабый, очень частый; понос; истощение; серозные излияния; туберкулы в легких. «Анатомо-патологического признака, исключительно свойственного диабету, нет ни одного: все изменения, находимые в органах, суть скорее результаты симптомов, чем свойства самой болезни» (Littrè et Rob.).

И все это еще не вся болезнь. Но какое дело аллопатии до совокупности симптомов! Она основывает свое лечение на сущности болезни. Довольствуясь своим любезным объективным признаком, сахаром в моче, она открывает свой терапевтический поход против диабета и изменяет свои планы только сообразно изменениям взглядов на сущность, то есть сегодня на основании одной теории, завтра — на другой1.
———————————————————————————

1 В подкрепление можно привести любого новейшего патолога, хоть Вундерлиха, например: «Анатомические изменения (найденные у диабетиков) очень разнообразны и не имеют ничего постоянного. Мочевые органы часто бывают более или менее изменены, однако изменения эти ничего не объясняют. Чаще всего встречаемая аномалия состоит в гипертрофии почек, которая без сомнения есть только следствие чрезмерного отделения… Диабет представляет два явления, которые по первому взгляду привлекают внимание и кажутся характерными его особенностями: обильное отделение мочи и содержание в ней сахара. Первое перестало считаться существенным признаком с тех пор, как замечено много случаев временного или даже постоянного умножения мочи, когда прочей совокупности симптомов сахарного мочеизнурения даже приблизительно не оказывалось, а с тех пор, как замечено с другой стороны, почти все припадки диабета могут оказаться и оказываются у субъектов с умеренным отделением мочи. Присутствие сахара, напротив, поныне почитается характерным и отличительным признаком болезни — справедливо или нет, этого при темноте обстоятельств никак нельзя утверждать… Отправление почек, как и всякого другого органа, зависит от отправления всех других; стало быть, сахарное мочеизнурение может быть объясняемо разнообразными первоначальными расстройствами». Далее, по исчислении разных мнений и гипотез (Poggiale, Mialhe, Bouchardat, Lehmann, Figuier, Longеt, Bernard) о сущности болезни, говорится: «Мы еще очень далеки от решения проблемы… Со всем этим патология диабета еще мало подвинута… Изо всего этого следует, что феномен содержания сахара в жидкостях и частях тела диабетиков еще неразрешенная загадка…» Терапия: «Лечение, направленное на причину диабета, неприменимо, потому что обусловливающие поводы и причины этой болезни неизвестны. О профилактическом пользовании, кроме соблюдения общих гигиенических правил, не может быть и речи. Допускает ли обнаружившаяся болезнь совершенное восстановление здоровья — еще вопрос нерешенный. В большей части случаев воротить мочу по количеству и составу к нормальному состоянию невозможно… В числе лекарств собственно, конечно, вообще очень мало таких, которые бы не были предложены или употреблены для лечения диабета, частью под руководством теоретических предположений о сущности болезни, частью наудачу, по чисто эмпирическому способу пробования. Но ни об одном из этих средств еще не подтверждено, чтоб оно могло кроме симптоматического облечения произвести прочное благоприятное влияние» (Wunderlich, Handbuch der Pathologie und Therapie, IV, р. 600-609). Ред.

В глазах добрейших профанов кровопускания, пиявки, вантузы, отвлекающие и прочие средства представляют почтенную силу, от которой можно ожидать, что она способна прервать и излечить воспаление легких. По счастию для аллопатии, профаны не слишком близко вглядываются и большей частью не ведают результатов статистики, которая своим грубым красноречием цифр могла бы открыть им прелюбопытные вещи насчет достоинства кровопусканий и прочего в воспалении легких.

Статистические сравнения были сделаны в госпиталях, где аллопатия царствует самовластно, притом в разных странах и людьми именитыми. Оказывается, что смертность от воспаления легких тем больше, чем усерднее прилагается аллопатическая метода подания безотлагательной помощи в опасной болезни. Больные подвергаются тем большей опасности, чем сильнее лечение, и самые счастливые те, которых аллопатическая медицина предоставляет на произвол болезни и натуры, не прибавляя ничего своего.

Гомеопаты нимало не заблуждаются насчет важности и глубины материальных изменений, сопровождающих сахарное и белковинное мочеизнурения. Продолжая следовать своим путем, они уже успели далее найти несколько веществ, состоящих в более или менее близком симптоматологическом соотношении с этими болезнями, особенно с белковиной. Патогенетические исследования, беспрерывно продолжаемые, мало-помалу пополнят пробелы лекарствоведения и каждый шаг вперед доставляет прочное приобретение, как скоро исследователь остается верен указанной методе.

Что касается до воспаления легких, частая встреча с этой болезнью уже представила такое множество случаев приложить различные средства, указанные лекарствоведением, что лечение уже может почитаться близким к совершенству.

Старая школа приписывает объективным симптомам важность гораздо выше действительной. Одного примера довольно для доказательства. Возьмем полутрескучее хрипение, определяющее известный период воспаления легких. Чем выражается в терапии ценность этого знака? В чем должно состоять рациональное лечение? Каким способом разрешается эта задача или, другими словами, как достигается знание средств против воспаления легких? Полутрескучее хрипение не дает ответа. Доказательством служит то, что несмотря на успехи постукивания и выслушивания, аллопатическое лечение острых болезней легких не изменилось и ни на шаг не подвинулось. Оно все то же, каким было и до изобретения аускультации и перкуссии. Где компас, которым можно руководствоваться при отыскании средств, способных победить воспаление легких? Эмпиризм, случай, опыт (избитое слово), гипотезы? Где же верное, надежное?

Когда к симптомам расстройства отправлений, боли, кровянистой мокроты и проч. прибавим еще крепитацию и тупой звук, то через это разве уже найден ключ к потребной аллопатической терапии? Нет, и еще раз нет. Мы получим более точную картину страдания, более ясное понятие о местном поражении. Но как придать этому знанию болезни жизнь и плоть, как заставить его породить целебное показание? Вот точка, с которой начинаются мрак и противоречия для старой школы; вот граница, на которой вся груда научных вспомогательных инструментов теряет всякую связь; вот вечный подводный камень, которого аллопатия никогда обойти не может.

Объективная диагностика имеет цену весьма существенную, но совершенно подчиненную совокупности симптомов, и эта-то совокупность симптомов, — изменения ощущений, отправлений и тканей — помогает гомеопатии, на основании закона подобия, дойти до терапевтического показания. Это-то основное начало, делающее оба учения несогласимыми, и дает гомеопатии право считаться отдельной медицинской системой. Сказать, что гомеопатическое лечение состоит в методе сомнительной, значит нападать на нее в области фактов, против которых голословные утверждения не могут иметь никакой силы. Предположение отнять у гомеопатии право пользоваться изысканиями, изучением и употреблением объективных признаков потому только, что аллопатия, будучи старше, раньше пользовалась ими и на них основывала свои способы лечения, ничем не может быть оправдано. Всякое изобретение, всякое открытие в полном праве пользоваться прежде собранными материалами. Только лучшее употребление, более совершенное, или новое приложение под влиянием нового принципа, придает всякому открытию жизнь и действительность. Так и гомеопатия. В силу своего закона она всегда от совокупности всех каким бы то ни было образом ощутимых симптомов восходит к познанию или открытию врачебных показаний через сравнение действий болезни с действиями лекарства. Таким образом она двойным путем — a piori, через свой закон и знание болезнеродных свойств лекарств, и а posteriori, через клиническое подтверждение — постоянно более и более тесно связывает свою фармакологию с патологией для создания теpaпии.