— 57 —
О плане лечения и о рациональности К. Боянуса
Sieh du nach deinen Rechnungen; ich fürchte, sie stehen übel. Schiller Kabale und Liebe.
Вникнув в дух программы, трудно решить, что руководило авторов при составлении ее. Нельзя не удивляться, как люди поставленные во главе медицинского обучения, управляющие образованием нового поколения, решились подписать статью, проникнутую столь глубоким незнанием дела, что во всяком случае трудно приписать ее появление желанию разрешить научный вопрос. Высказанные в программе суждения, как видно, основаны единственно на беглом просмотре «Органона». Авторы упустили из виду, что это сочинение Ганемана, вышедшее в свет более полустолетия тому назад, необходимо носит на себе отпечаток и духа и состояния науки своего времени. Известно, что наука в прошлом полустолетии развилась более, чем в двести предшествовавших лет, и развитие это может быть даже названо несоразмерным с периодом времени, в которое совершилось. Вместе с тем известно также, что медицина значительной долей развития своего обязана Ганеману и его школе. Ставить Ганеману в вину, что он не окончательно достроил здание, а положил только основания, или же то, что он при закладке не употребил приемов и способов в его время еще неизвестных, было бы в высшей степени несправедливо.
В этом, кажется, нетрудно согласиться даже людям значительно предубежденным, каковы авторы программы. Впечатление, производимое этой знаменитой программой в читателе-неспециалисте, должно быть довольно странное. Можно подумать, что доведенная до высшей степени совершенства наука и таковое же искусство дают авторам полную возможность столь глубоко вникнуть в сокровенные тайны органической жизни, что жизнь и здоровье, и болезнь, и все явления в теле у них становятся предметом совершенно произвольных и с математической точностью рассчитанных экспериментов. Управлять организмом по плану и личному благоусмотрению для них столь же легко, как для берейтора делать какие угодно курбеты на дрессированном манежном коне при содействии бича и шпор. Хорошо, если бы так, но так ли?
Что такое план лечения?
Планом называется логическое расположение действий для сознательного исполнения задуманного предприятия таким именно образом, чтобы расположение действий совершенно соответствовало всем по возможности предвидимым и вперед рассчитанным обстоятельствам, могущим возникнуть во время совершения предприятия. В таком смысле употребляем мы выражения: план дома, сада, тяжбы, битвы и т.д. Может ли быть речь о плане лечения в таком смысле, об этом пусть судят беспристрастные. Не думаем однако, чтобы авторы программы могли иметь намерение украсить громким названием плана лечения исполнение indicationis саusalis, большей частью нам неизвестного, а потому неисполнимого, или indicationis morbi, находящегося большей частью вне пределов возможности.
Авторы программы убеждены, что при гомеопатическом лечении никакой план лечения невозможен, и в то же время, что рассчитанный наперед со всей точностью определенный составляет непременную принадлежность всех врачебных действий в школе, к которой принадлежат они. В таком случае мы покорнейше попросили бы сообщить нам один или несколько таких планов с соответствующими историями болезни и с несомненными, неоспоримыми и осязательными доказательствами того, что план предшествовал изложенному в истории болезни лечению; что все во время лечения возникшие отклонения болезни были предусмотрены в плане, и что все во время лечения употребленные средства совершенно соответствовали вперед назначенной цели.
Цель плана лечения, разумеется, излечение болезни. В таком смысле план имеет вообще смысл. Без объяснения понятно, что план лечения необходимо должен идти рука об руку с предсказанием. Если же, положим, предсказание приговаривает больного к смерти, то в нем нет ни малейшей пользы, ни надобности; когда предсказание 6лагоприятно и лечение зависит от целительной силы природы, то полезно ли подвергать больного влиянию чего-нибудь в плане начерченного, кроме целительной силы природы?
Наконец, в тех случаях, когда предсказание сомнительно, клонится и в ту и в другую сторону, можно ли думать, что приложением плана к делу неблагоприятное предсказание превратится в благоприятное? Возможно ли это в особенности там, где запас фармакологический по качеству равняется нулю, или там, где врач не верит в лекарство? Мы по опыту знаем, что чаще всего бывает наоборот, т.е. благоприятное предсказание превращается во время приложения плана к делу в неблагоприятное. По сущности содержания, все требования и задачи, программой предложенные гомеопатии, можно разделить на три категории:
1) Задачи неосновательные, к медицине вовсе не относящиеся и следовательно такие, в разрешении которых не настоит никакой надобности.
2) Задачи относительно основательные, опирающиеся на самовольно присвоенном мнимом могуществе физиологической школы и на деле этой школой вовсе не оправдываемые.
3) Явно придуманные только для того, чтоб озадачить незнающих.
Отвечать по всем категориям и на каждый вопрос я считаю излишним и намерен коснуться лишь некоторых из второй категории.
Известно, что диагностика — главный конек физиологической школы, к которой желают принадлежать авторы. Она и в программе играет самую видную роль. По мнению программы, гомеопатия не имеет никакой диагностики, разве только симптоматическую. Я не стану повторять сто раз сказанного о том, что гомеопатия не довольствуется еще объективной диагностикой в смысле физиологического учения, и требует впридачу не только более подробной, вполне дифференциальной, для которой необходимы и объективные симптомы и история организма. Мы можем коротко возразить, что напротив, со своей стороны считаем пресловутую диагностику физиологической школы крайне недостаточной и не соответствующей цели, то есть врачеванию болезней. Для достижения этой цели необходима не только вышесказанная дифференциальная диагностика болезни при помощи всех известных инструментов, но еще и диагностика лекарств.
Гомеопатия владеет этой двойной диагностикой, и поэтому соответствует потребностям науки несравненно более, чем аллопатия, которой диагностика врачебных средств вовсе неизвестна, потому что она не имеет на это никакого материала. И материал этот останется неизвестным ей, пока она не перестанет отвергать испытание лекарств на здоровом организме, пока не признает закона подобия, а будет продолжать упорно придерживаться вовсе не физиологических, а химико-физических соображений, основанных большей частью на умозрениях и догадках более или менее обманчивых.
В новейшее время физиологическая школа, признаваясь в шаткости и неосновательности правил, по которым издревле средства сводились в число целебных, отвергла их и впала из одной крайности в другую. Она ограничивается большей частью диетическими распоряжениями и сложа руки ждет у кровати больного той счастливой минуты, когда излечение болезни совершится природой. Впрочем, действительное отрицание лекарств, действительный нигилизм, существует только в теории, на практике совсем иное бывает. Врач, призванный к больному, должен же давать что-нибудь, должен лечить, то есть давать лекарства, ну и дают на основании преданий эмпиризма. Впрочем, программа признает существование нескольких специфических лекарств, даже хвалится их обладанием.