— 62 —
Гомеопатическая литература, правда, до сих пор представляет очень незначительное число излечений диабета. Мы конечно не станем ссылаться на такие случаи, где сахар оказывался в моче временно или в незначительных количествах, как явление преходящее или даже в виде исключения индивидуально свойственное некоторым субъектам. Но есть возможность вывести доказательству равносильное заключение, что гомеопатический закон со временем оправдается и в диабете точно так же, как миллионы раз оправдывался в других болезнях. В аллопатической школе, именующей себя рациональной, напротив, о лечении диабета и речи быть не может. Самый точный физико-химический диагноз не привел еще ее ни к какому терапевтическому результату, и лечение этой болезни у нее ровно столько же темно и бесполезно, как в то время, когда присутствие сахара в моче, как единственный верный и отличительный признак диабета, было вовсе неизвестно.
Не говоря о возможности успеха, рациональная школа может приступать к лечению диабета конечно только тогда, когда сахар в моче больного может быть химически доказан. Понятно, что по этому самому она и не в состоянии предупредить его образование. Когда же сахар в моче оказывается в весомых количествах и когда количество выделяемой мочи превосходит массу принимаемых больным жидкостей, то эти симптомы указывают уже на столь далеко зашедшее изменение подлежащих органов, что при нынешнем состоянии науки никакой способ лечения не может постановить благоприятного предсказания. Самые обыкновенные исходы, после чрезвычайного исхудания и истощения — чахотка и водяная. Но прежде видимого образования сахара в огромном большинстве случаев можно заметить появление предвестников, в числе которых самые обыкновенные: расстройство пищеварения, хроническая рвота, кислоты в желудке, изгага, ненасытность, сухость рта, вязкость слюны, ипохондрия, ощущения слабости, боль в членах. Очень немногие случаи, в которых сахар вдруг оказывался при ненормально увеличенном количестве мочи, не могут почитаться общим правилом. В пользовании же поименованных предвестников, надо полагать, гомеопатии принадлежит преимущество перед старой школой. Лечение подобных состояний, даже у людей истощенных потерей соков и расстроенных неумеренностью в пище и питье, стало быть наиболее способных подвергнуться рассматриваемой болезни, удается гомеопатии очень часто, тогда как с другой стороны давно доказано, что диабет нередко бывает следствием обыкновенного в аллопатии употребления массивных доз лекарств, например, мочегонных. Следовательно, если гомеопатия и не может еще представить достаточного числа клинических фактов, могущих служить доказательствами ее успехов в лечении диабета, то она по крайней мере не подлежит упреку за произведение этой болезни, между тем как весьма вероятно, что по указанному Ганеманом пути со временем может быть найдено даже верное специфическое средство. Удалось же это в отношении ко многим другим, не менее важным болезням. Пусть попробуют доказательно опровергнуть факты. Одного надменного пренебрежения недостаточно.
Мы не можем не поблагодарить авторов программы за то, что они подле диабета упомянули также о воспалении легких — болезни, которая так часто встречается и статистика которой как нельзя более способна выставить гомеопатию в настоящем ее свете.
Клинические опыты профессора Дитля в Beне самым осязательным образом доказали, что Nitrum, Calomel, Tartarus stibiatus, мушки, местные и общие кровоизвлечения и т.д. положительно служат только к тому, чтобы испортить дело, увеличить смертность и продлить болезнь, между тем как при совершенном отсутствии «врачевания» уже оказывались гораздо более выгодные результаты. Мы впали бы в анахронизм, eсли б вздумали сравнивать результаты гомеопатического лечения с результатами аллопатическими. Этот вопрос давным-давно порешен. Теперь дело уже вовсе не в этом.
За преобразованием тepaпии и фармакологии последовало преобразование патологии, начиная с патологической анатомии и физической диагностики. Венская школа тут шла впереди. С имен Рокитанского и Шкоды начинается в этой отрасли науки новая эпоха. Эти ученые извлекли науку о болезни из тумана натурфилософских хитросплетений на свет Божий и поставили ее на твердую землю объективного исследования — мы надеемся, навсегда. Трезвость воззрений, отречение от слепой веры в авторитеты, уверенность и спокойствие в экспериментах, которыми эти ученые и их школа отличаются при перестройке патологии, неизбежно должны были относительно преданий терапии и фармакологии обратиться в скептицизм и нигилизм. Чем ярче свет, издаваемый Венской школой в одном этом направлении, тем гуще падающая тень ложится на терапию. Ничегонеделание врача при лечении болезней возведено в принцип. Искусство врачевания отвергается как детское заблуждение. После стольких трудов физиологическая школа достигла, стало быть, того пункта, с которого Ганеман 60 лет тому назад выступил в дорогу, когда начал строить терапию и фармакологию на новом физиологическом основании. Неужели ганеманово создание, подобно старой терапии, также будет снесено течением, по которому направились патология и диагностика? Конечно, нет. Мы видим два течения, сходящиеся в одном сильнейшем, общем, по которому врач может плыть к верной цели, если он вооружен законом подобия как компасом. Ни одно из приобретений патологии и диагностики еще не оказалось противоречащим гомеопатии — напротив, все, до вирхововой патологии ячеек, служат ей пособием. Доказательства тому найдутся во множестве наблюдений, рассеянных в современной гомеопатической литературе. Только в лицах еще заключается раскол, разделяющий так называемую физиологическую школу от гомеопатической, имеющей совершенно такое же право на это название. Первая отрицает искусственное лечение и ограничивается (в теории) диетическими мерами, помощью которых должно быть устранено от больного все могущее вредным образом изменить ход болезни и которыми можно установить правильное питание по началам химии. В этом последнем отношении, мимоходом сказать, сделано порядочное число вопиющих промахов. Когда мы видим, что эта школа (на практике) все-таки употребляет лекарственные вещества, чем доказывается только недостаток последовательности, то лекарства эти имеют лишь весьма двусмысленное паллиативное значение, как например морфий против разных болей, или это специфические средства, как например ртуть против сифилиса, средства прямо противоречащие теории рационалистов.
Ввиду всего этого гомеопатия обладает искусством врачевания, которому гомеопатическая фармакология доставляет материал, а закон подобия — ключ. Здесь специфичность лекарств приведена к общему, для всех одинаково действительному естественному закону. Случай, который дотоле из милости бросал врачам специфические средства в виде прихотливой подачки, теряет свое значение. Гомеопатия обладает всем нужным, чтобы на каждую особенность болезни а priori найти потребное верное специфическое и стало быть целительное средство.