— 222 —
врач доктор Мессершмидт в Наумбурге на С., приводит подобные случаи гомеопатического лечения, что он продолжал и впоследствии (St. 2, S. 59-102). Руммель поместил гомеопатическую казуистику (St. 5. S. 57-74) и довольно длинную статью о гомеопатии (St. 3. S. 43-74). Член медицинского совета д-р Виднман (Widnmann) в Мюнхене порицает дурные и хвалит хорошие стороны гомеопатии в 1827 г. (в апрельской тетради) и в 1828 г. пишет о том же предмете (St 2. S.3-41).
В 1828 году д-р Ант. Фрид. Фишер в Дрездене поместил в том же журнале статью «О некоторых недостатках аллопатии и взгляд на гомеопатический метод лечения»1.
Прежде всего, там говорится о диете, которую, как утверждают гомеопаты, аллопатия недостаточно принимает в уважение. «Если мы взглянем на образ действия многих аллопатов, то, к сожалению, невольно наталкиваемся на открытие, что часто даже при самых благоразумных и правильных терапевтических действиях соблюдение диеты слишком мало принимается в соображение. Наблюдение, которое неизбежно достаточно часто должен делать каждый внимательный и беспристрастный врач, так как в случаях для подобных наблюдений недостатка не бывает; такое пренебрежение диетическими предписаниями приводило в изумление даже мыслящих неврачей и побуждало их верить в учение Ганемана. Напрасно мы старались обратить внимание на поверхностное и непрочное основание этого учения; они слишком много знают, чтобы иметь веру в твердость, прочность и неопровержимость какого-либо из наших научных принципов. Какое им дело до нашего научного объяснения; ведь они были свидетелями, как в короткое время эта система вытесняла другую, как умозрительные гипотезы и смелые положения ученейших врачей неожиданно быстро были опровергаемы опытом и обличены в неправде. Привлеченные простотой гомеопатии, практическое применение которой настолько же мало беспокоит вкус, насколько лекарства выгодны для кошелька, они окончательно пленились достойным похвалы советом
———————————————————————————
1 Huf. Journ. 1828. St.2. S. 42-60.
— 223 —
соблюдать правильную и строгую диету и сделались усердными последователями нового учения». По мнению автора, они бы этого не сделали, если бы аллопаты обращали больше внимания на диету, о чем он распространяется на нескольких страницах. На примере строгой диеты, соблюдаемой приверженцами гомеопатии, можно судить «как сильно влияние врачей твердых, решительных и согласных с собой и со своими принципами».
«Хотя это и совершенно неразумно… но, тем не менее, нелепая попытка этой школы заставляет нас серьезно исследовать наш терапевтический прием. При этом мы замечаем, что наши фармацевтические предписания слишком сложны. Лишь немногие из нас стремятся к простому предписанию. Наши рецепты должны быть составлены химически правильно и как можно проще, чтобы не сделаться предметом посмеяния гомеопатов и не дать образованным людям повода к остротам».
«До тех пор нас не должно удивлять, если образованные неспециалисты и в особенности те, которые имеют в своем распоряжении запас естественнонаучных познаний, смеются над Mixtum compositum (сложной смесью) наших предписаний».
«Так называемые образцовые рецепты не должны быть исключены при исследовании».
«Упрощенный таким образом порядок лечения сделает большую честь искусству, воспрепятствует тому, чтобы приманка ганеманьянцев привлекала еще больше отступников и, наконец, немало будет способствовать тому, чтобы мыслящим юношам при изучении медицины внушить более уважения к этой последней».
«Частая перемена лекарств, — так оканчивает автор, — есть также признак неуверенности, и в этом отношении следует также учиться у гомеопатов».
«Гомеопаты не проливают крови, и Бог знает, как они достигают цели во всех тех случаях, когда кровопускание является единственной надеждой на спасение!». Многие из публики не любят кровопусканий, и таковые обращаются к гомеопатам. Поэтому мы должны стараться, чтобы кровопускание сделалось по возможности излишним посредством диетических условий, не способствующих образованию крови». «В соляной кислоте мы имеем такое средство, которое как нельзя более
— 224 —
способно разжижать кровь и умерять ее возбуждение, но только мы не должны быть очень скупы в его употреблении, а должны обильно прибавлять его в напиток. Жаль, что эта кислота никогда не утрачивает вполне своеобразного, походящего на каменный уголь запаха».
«Мне кажется, что только таким путем возможно убедить образованную часть наших сограждан в надежности нашего лечения».
«Врач, который лечит на основании гомеопатических принципов, большей частью приготовляет свои лекарства сам; ему крайне нужно, чтобы применяемые им одним простые лекарства были не только в высшей степени точно приготовлены, но и разошлись бы скорее».
«Приготовление лекарств у нас оставляет желать многого».
«Вследствие этого аптекарь должен быть опытным химиком и знающим ботаником! Качества, которые каждое отдельно не всегда встречаются у аптекарей, а тем менее оба взятые вместе». Это должно быть отменено. «Мы бы также, подобно Ганеману, достигли того, что могли бы ручаться нашим больным за неподдельность, доброкачественность и свежесть лекарств, и тогда ни одно пятно не давало бы более повода лицам, склонным к осуждению, упражнять свое остроумие над аллопатическим лечением».
После того Гуфеланд еще раз высказывает свое мнение о гомеопатии, «которое, после продолжительного исследования и тщательно собранных опытных данных, а также после надлежащей оценки возражений, осталось совершенно такое же, как я высказывал 2 года тому назад».
«Я видел несколько счастливых и даже в высшей степени поразительных излечений гомеопатией, главным образом при хронических нервных болезнях, в таких случаях, когда другие способы лечения оказывались совершенно недействительными».
«Но я видел и неудачные лечения, а также и такие, которые удавались по крайней мере труднее и медленнее, чем бы это случилось при применении других способов лечения».
«Главным же камнем преткновения для них служит то,
— 225 —
что они отказались от применения двух важнейших для спасения жизни средств, кровопускания и рвотного, которые, как известно, ничем не могут быть заменяемы и изъятие которых впоследствии уже не может быть поправимым».
Передаются 2 истории болезни: У одного ребенка был круп. Гомеопат давал Нераr sulfuris и действительно через 24 часа симптомы крупа исчезли, но на следующей день появился удушливый катар (Stickfluss) и ребенок умер. «Вероятно, ребенок остался бы жив, если бы вначале же были поставлены, пиявки, чем было бы прервано воспалительное худосочие (diathesis inflammatoria)» (в настоящее время ни один человек не поверил бы в этом почтенному благомыслящему Гуфеланду, так же как и в правильность следующего взгляда). У другого ребенка делается «рожа на лице», которая при гомеопатическом лечении исчезает, но образуется нарыв; «вероятно», пиявки предохранили бы от этого последнего.
«Было бы одинаково неправильно как ставить гомеопатию нормой медицины вообще, так и оставлять ее без внимания и не пользоваться, где следует, тем, что в ней есть истинного и хорошего. Мы приветствуем ее как новый целительный путь для лечения болезней, но при условии ее подчинения существующим правилам рационального лечения». «Находить специфические средства против отдельных болезней, вот ее задача в искусстве». «Не гомеопатическая медицина, а гомеопатический метод в рациональной медицине»!
Упомянутый д-р Фишер из Дрездена, как кажется, очень скоро переменил свое умеренное мнение о гомеопатии на совершенно противоположные взгляды. Уже в следующем году (1829, Дрезден) он раздраженно написал статью, которую озаглавил «Гомеопатия перед судом здорового рассудка». Все хорошее, что автор только за год перед тем признавал в журнале Гуфеланда, в такое короткое время удивительно съежилось в этой книге, которая является «наставительной книгой для образованных», так как «даже среди претендующей на высокое образование публики в моем возлюбленном родном городе (Дрездене, где в числе других гомеопатов практиковали Тринкс и П. Вольф) гомеопатия распространяется все более
— 226 —
и более». «Бессовестнейшая похвальба гомеопатического хвастуна». Аллопаты не могли понять, как гомеопаты могли так бессовестно утверждать, что многие болезни излечиваются лучше при гомеопатическом лечении, чем при безрассудном кровопролитии. «Несмотря на все нападки на философскую разработку медицины, она стоит твердо и сияет в бессмертном эфирном блеске на вечной высоте величественного духовного мира, распространяя живительные и плодотворные лучи на все отрасли познания и образования. То, над чем смеет издеваться ограниченное современное поколение, к тому более разумное потомство будет относиться с уважением и старательно разрабатывать, как идеи и принципы действительной мудрости!». Он с негодованием нападает на отвержение кровопускания, которое освящено 1000-летним опытом.
«Прискорбна и постыдна мысль, что именно Саксония сделалась родиной этого лжеучения и что Дрезден должен служить главной ареной для гомеопатии» (лейпцигские аллопаты жаловались, что Лейпциг является главной ареной деятельности этих «темных людей»). «Однако же несомненно то, что лейпцигские жители уже в достаточной степени освободились от влияния этих знахарей и вероятно охотнее согласились бы приветствовать еще раз сатану, чем этих гениев. Хотя они и оставили там после себя неприятный запах, но такому человеку, как Кларус, будет нетрудно совершенно уничтожить его, так как солеварни Кезена находятся поблизости от него и серную кислоту Нордгейзера можно получить без малейшего затруднения!» (S. 7).
По словам Фишера, в Вене гомеопатия потерпела неудачу, хотя и там воздух не чист. «Только Королевский город на Шпрее составляет похвальное исключение из правила, так как тамошнее медицинское ведомство серьезно озабочено тем, чтобы предохранить жителей этого города от шарлатанства этих фанфаронов. Почему же они не стремятся туда? Потому что они боятся света и всегда хотят прикрывать лицо маской, которую там с них сорвали бы силой!» (уже в 1833 г., следовательно 4 года спустя, с различных сторон раздавались жалобы на распространение гомеопатии в Берлине). «Гомеопатии служат основанием смелые, но бездоказательные утверждения», что доказывают, ссылаясь отчасти на «героев отдаленнейших
— 227 —
времен». В прошедшем году он порицал аллопатов за пренебрежение к диете, за приготовление лекарств и проч.; теперь же все это они делают лучше гомеопатов. Автор рассказывает также, что он уже объяснял «нелепости» гомеопатов в «Dresdener Merkur», немедицинском журнале — нелепости, которые были разъяснены гомеопатами.
«Мы также выразили когда-то наше одобрение некоему Ганеману, когда он предпринял исследование целебных сил отдельных лекарственных веществ и вступил на новый путь для правильной оценки этих последних, во 2 и 3 томе журнала Гуфеланда» (почему же автор в то время не говорил печатно в пользу Ганемана? Равнодушие и безучастие товарищей всего более озлобили Ганемана против них). Впрочем из всего последующего оказывается, что и он с самого начала неправильно понял Ганемана. Затем далее следует: «Тем менее нас, аллопатов, должно удивлять, если господин д-р Ганеман и его подражатели объявляют врачебные предания нескольких тысячелетий обманом и ложным мнением, издеваются над нашим знанием и не обращают никакого внимания на прежнюю врачебную науку и на ее главные учения».
«Нужно иметь большое самообладание, чтобы сдерживать перо».
«Если какой-нибудь Ганеман смеет отвергать кризисы в болезнях, которые еще ни одна школа и ни один врач не осмеливались совершенно отрицать, которые тысячи врачей признавали в своих сочинениях и миллионы лекарей всех времен наблюдали у постели больного, то к такому заблуждению человеческого ума следует относиться с состраданием… Я и другие аллопаты не придаем никакого значения опытам над неразумными животными».
«Гомеопат не в состоянии принести пользы, когда усилия природы удалить вредные вещества проявляются слишком бурно или же наоборот возбуждения естественной помощи слабы и недостаточны».
Гомеопатия нелепость…. «Оттого-то англичане и французы считают ее за химеру и в этих странах никому и в голову не приходит испытывать ее» (до автора очень скоро донеслись с противоположных берегов Рейна и канала вопли о распространении проклятой гомеопатии).